|
2005-02-04 11:38:26 "Грань между тем, чего хочет достичь Конди Райс, и тем, чего добивается президент, практически исчезает. Этот уровень отношений значительно отличается от того, что был между Джорджем Бушем и предшественником Райс Колином Пауэллом", - утверждает биограф нового госсекретаря США Антония Феликс.
Самая влиятельная женщина Америки Кондолиза Райс взяла новую высоту. Она стала первой афроамериканкой на посту государственного секретаря США - четвертой позиции в американской иерархии. О памятных эпизодах из жизни главы внешнеполитического ведомства, истории ее сближения с кланом Буш и главных чертах характера в эксклюзивном интервью "Итогам" рассказывает писательница Антония Феликс, автор биографического бестселлера "Конди. История жизни Кондолизы Райс".
- Госпожа Феликс, что нового Кондолиза Райс может привнести в работу внешнеполитического ведомства США?
- Прежде всего свои близкие деловые отношения с президентом Джорджем Бушем. О них было известно и раньше. Но с этим назначением отношения переходят в новое качество. Политики и государственные деятели всех стран понимают: то, о чем они скажут ей, обязательно дойдет до ушей президента. И наоборот: то, что они услышат от нее, в значительной мере можно считать голосом самого президента. Грань между тем, чего хочет достичь Конди Райс, и тем, чего добивается президент, практически исчезает. Этот уровень отношений значительно отличается от того, что был между Джорджем Бушем и предшественником Райс Колином Пауэллом. Другое дело, пойдет ли это все на благо или во вред...
- Безусловно, доктор Райс - профессионал высокого класса. Но многим кажется, что не в ее характере признавать собственные ошибки, по крайней мере в политике. Так ли это?
- Я внимательно следила за слушаниями в Сенате при обсуждении ее кандидатуры и могу сказать, что она действительно, пусть и дипломатично, избегала ответов на острые вопросы. Посмотрим, как все это будет развиваться дальше. Ведь ее нынешнее положение радикально отличается от ее прежней должности помощника по национальной безопасности. Вместо закулисной, непубличной деятельности - открытая и гласная. Она теперь член правительственного кабинета. Ее политические идеи и высказывания имеют общественно важное значение и могут влиять на судьбы мира. И прежняя уклончивость вряд ли сослужит ей хорошую службу.
- А какие черты характера Кондолизы Райс нравятся больше всего вам?
- Чем больше я изучала ее биографию, тем больше меня поражали та твердость и уверенность в себе, с которыми она - афроамериканка - преодолевала сложности, выпавшие на ее долю в мире, где господствовали белые. В пораженной расизмом Алабаме 50-60-х годов, будучи совсем ребенком, она не жаловалась родителям, что, к примеру, не может попасть в ресторан "только для белых", а твердила, что когда-нибудь будет работать в Белом доме. Отец-священник и мать-музыкант сумели воспитать ее так, что она не обращала внимания на издержки окружающей ее повседневной жизни и верила, что при наличии способностей, прилежания и упорства сможет достичь всего, даже стать президентом США. Кстати, сама история ее воспитания - это своеобразная педагогическая поэма.
- Припомните конкретные примеры?
- Конечно. На одном из первых занятий в университете Денвера ей пришлось выслушивать профессора, который рассуждал о генетической неполноценности черной расы - популярной в те годы теории Уильяма Шокли. Казалось бы, 15-летняя чернокожая девочка от таких речей должна была вжаться в кресло и не поднимать глаз до окончания лекции. А она встала и произнесла дерзкую речь в свою защиту: "Я говорю по-французски. Я играю Бетховена и Брамса. Я разбираюсь в вашей культуре лучше, чем вы. Я всему могу научиться". Сама Кондолиза от волнения уже забыла, что отвечал на ее горячие слова преподаватель. Но говорит, что именно тогда осознала, насколько правы были ее родители, с раннего детства внушавшие ей: белые думают, что чернокожие интеллектуально ниже их, и, чтобы сломать этот стереотип, во всем надо быть гораздо выше среднего уровня. Она такой и остается: в игре на фортепиано, в спорте, науке и политике.
- В книге вы детально описываете страсть Конди Райс к музыке. А как к ней пришла другая страсть - к русскому языку и России?
- Она действительно готовилась стать профессиональной пианисткой, проводила за инструментом многие часы. Но на одном из музыкальных фестивалей в Аспене вдруг поняла: есть вундеркинды, которым то, чего она добивается за дни и недели, дается играючи, в считаные минуты. Она просто поняла, что есть люди более талантливые и соревнование с ними на стезе музыкального исполнительства будет не в ее пользу. И она стала искать что-то другое, слушала одного профессора за другим, пока не попала на лекцию Йозефа Корбела о сталинизме. Ее поразила харизма профессора, эмигранта из Чехословакии, отца одной из предшественниц Райс на посту госсекретаря Мадлен Олбрайт. Заинтересовали ее и перспективы изучения советской темы. "Это мое", - сказала она. Профессор Корбел выделил ее из группы других студентов: за настойчивость, начитанность и скорость, с какой она осваивала русский язык, который для многих был камнем преткновения. Она, я думаю, пережила тогда настоящую любовь к России: штудировала язык, изучала русскую культуру, в оригинале читала Толстого, Достоевского и Солженицына.
- Известно, что во время работы над диссертацией во второй половине 70-х годов г-жа Райс семь недель стажировалась в Москве и Ленинграде. Каковы ее впечатления?
- К сожалению, доктор Райс не так уж много говорила мне об этом. Единственное, что мне удалось выяснить, это насколько изобретательна она была порой в отыскивании материалов для своей работы. Она интересовалась советской военной доктриной, взаимодействием руководящих военно-политических структур. В Москве она пересчитала все окна в здании Министерства обороны, чтобы прикинуть, сколько примерно людей может там работать. Ее оценка - пять тысяч. Позже, уже во время ее работы в СНБ при Буше-старшем, точность этой оценки ей подтвердил один из партнеров по переговорам маршал Сергей Ахромеев. Других деталей я не знаю. Но мне кажется, что ее впечатления были очень позитивными. Потому что она позже с удовольствием ездила в Россию, ей там нравилось.
- При знакомстве с ранним периодом биографии Конди Райс логично предположить, что ей место в Демократической партии. Как случилось, что она стала республиканкой?
- Она и в самом деле вначале была демократкой, поскольку именно по настоянию президента-демократа Линдона Джонсона был принят Билль о гражданских правах, отменивший сегрегацию. Но когда Советский Союз ввел войска в Афганистан, то, по ее мнению, реакция другого президента-демократа Джимми Картера оказалась слабой и неадекватной. Так как это касалось сферы международных отношений и региона, который был центром ее научных интересов, она приняла ситуацию очень близко к сердцу. Более жесткая и воинственная риторика тогдашних республиканцев, возглавляемых Рональдом Рейганом, больше отвечала ее внутреннему настрою. Она сменила партийную принадлежность и никогда не жалела об этом. Но я должна заметить, что, оставаясь сторонницей крайне правого крыла республиканцев во внешней политике, по многим вопросам политики внутренней и социальным проблемам ее позиции очень умеренны - например, она не является противницей абортов. Довольно необычная комбинация не только для политика, но и просто для чернокожей женщины в США.
- Вы упоминали об "особых отношениях" Кондолизы Райс и Джорджа Буша. Как они возникли между двумя столь непохожими друг на друга людьми?
- История началась еще при отце нынешнего президента, в администрации которого Конди Райс была экспертом по советским делам в СНБ. Буш-старший очень высоко ценил Райс. "Все, что я знаю о Советском Союзе, я знаю от нее", - говорил он Михаилу Горбачеву. В другом случае Буш заметил, что она способна обезоружить самых высокопоставленных персон: "Потому что они знают, что она знает то, о чем говорит". Поэтому когда Буш-младший решил принять участие в президентской гонке, отец устроил ему встречу с Конди как с потенциальным наставником по международным проблемам, в которых техасский губернатор был тогда не слишком подкован. Говорят, что буквально с первых же минут они почувствовали глубокое взаимное уважение и доверие. Оба оказались заядлыми болельщиками американского футбола, спортсменами-любителями. Оба они - люди глубоко верующие. Кроме того, Джорджа Буша не могла не привлечь способность Кондолизы Райс переводить самые сложные международные проблемы на язык простых политических истин, доступных массовому избирателю. Вот так сложились эти доверительные отношения.
- Кроме работы, какие еще интересы у г-жи Райс?
- Она по-прежнему остается футбольной болельщицей. Как-то, еще работая в Стэнфордском университете, Конди то ли в шутку, то ли всерьез заметила, что написала бы гораздо больше книжек, если бы по телевизору не показывали так много футбольных матчей. Она также продолжает играть на фортепиано, поддерживает себя в хорошей форме. В ее вашингтонской квартире стоит прекрасный инструмент. Летом она старается не пропускать музыкальных фестивалей, иногда выступает вместе с другими исполнителями, например, в столичном центре искусств имени Джона Кеннеди.
- А что можно сказать о ее личной жизни?
- Не слишком много. Особо близкого человека, бойфренда, у нее, кажется, нет. Иногда на какие-то мероприятия ее сопровождает очень хороший старинный друг, как и Конди, уроженец Бирмингема Джин Вашингтон, бывший профессиональный футболист. Когда-то они встречались. Потом их пути разошлись, он женился. Но они остаются друзьями. Порой ее можно увидеть в каком-либо вашингтонском ресторане за ужином с коллегами. О более серьезных увлечениях или романтических свиданиях Конди Райс мне неизвестно. Но кто знает? Однажды в своей жизни она была близка к замужеству, даже обручилась с одним человеком, тоже профессиональным футболистом. Но что-то расстроилось. Недавно ей исполнилось пятьдесят (14 ноября. - "Итоги"), но при ее внешности, притягательности и блеске потенциал для замужества всегда остается. Просто такой выдающейся женщине нелегко найти подлинно родственную душу.
- В Америке нет недостатка в предсказаниях политического будущего Конди Райс. Примет ли она когда-нибудь участие в борьбе за Белый дом?
- Не думаю. Она никогда не выказывала желания бороться за выборный государственный пост, хотя Республиканская партия в этом смысле имеет на нее определенные виды и шли разговоры, что она может баллотироваться либо в губернаторы Калифорнии, либо в сенаторы от этого штата. Но мне кажется, она не питает склонности к законотворчеству. Сама она часто говорила, что хотела бы стать комиссаром Национальной футбольной лиги. Скорее всего она вернется к научной и академической деятельности. Я могу представить ее себе в роли президента одного из самых престижных университетов, например Стэнфордского, где она несколько лет являлась вторым лицом.
|
Разработка проекта: PIAR.RU
