2005-02-15 13:07:03

Тема нашего предстоящего членства в ВТО не выпадает из поля зрения российских средств массовой информации практически ни на день. Это и понятно. Процесс нашего присоединения к этой универсальной торговой организации, длящийся уже более десяти лет, похоже, вышел на финишную прямую.

К настоящему времени двусторонние соглашения по товарам и услугам подписаны более чем с 15 странами, включая таких влиятельных партнеров, как ЕС и Китай. В весьма продвинутой стадии находится процесс подготовки доклада Рабочей группы ВТО по России, в котором прописаны общие условия нашего членства. В этой связи замаячившая на горизонте перспектива завершения марафонского процесса переговоров заметно подхлестнула дискуссию внутри российского общества на тему - что и в какие сроки нужно сделать для получения желанного членства в ВТО.

Тон в этой дискуссии задают сторонники скорейшего присоединения к ВТО, каковых немало. Они считают, что большая часть тернистого пути в этом направлении уже пройдена, основные развязки и компромиссы найдены, а критическая масса проблем, стоящих на пути членства, решена.

Отчасти с этим можно согласиться, однако вести, регулярно поступающие с поля “битвы за ВТО”, свидетельствуют о том, что на столе переговоров лежит еще немало вопросов принципиального характера, по которым еще предстоит найти приемлемое для всех сторон решение.

В частности, насколько можно судить по прессе, в виде своеобразной платы за ускоренное членство нам по-прежнему предлагают пойти на весьма значительные уступки в области доступа на российский рынок иностранных производителей товаров и услуг. Многие из них способны заметно снизить степень защиты целых секторов экономики, столкнув их лицом к лицу с гораздо более подготовленными конкурентами из-за рубежа. Кроме того, нам “рекомендуют” присоединиться к “факультативным” соглашениям ВТО (например, по торговле гражданской авиатехникой и товарами информационных технологий, по правительственным закупкам), а также взять на себя целый ряд дополнительных обязательств. Часть из них - экспортные субсидии по сельхозтоварам, отдельные секторальные обязательства по услугам - в настоящее время являются лишь предметом обсуждения в рамках нового раунда многосторонних торговых переговоров. Другие же, такие как, скажем, соотношение внутренних и экспортных цен на энергоносители, транссибирские перелеты, отмена экспортных пошлин, принципы взимания налога на добавленную стоимость на экспорт нефти и газа, вообще не регулируются этой организацией.

Особо хотелось бы остановиться на проблеме выравнивания внутренних и внешних цен на энергоносители, прежде всего на природный газ. Принятие этого требования, означающего рост цен в несколько раз, было бы равнозначно добровольному отказу от одного из наших естественных конкурентных преимуществ, которое во многом определяет конкурентоспособность российской продукции. По сути такой шаг поставил бы идущую сейчас реформу российского энергосектора под международный контроль. Характерно, что в большинстве ведущих западных стран энергетические рынки ввиду их стратегической важности для экономики регулируются на основе тех же принципов, что и в России.

Еще один объект критики наших партнеров - экспортные пошлины, которые, как уже отмечалось, не являются объектом регулирования в рамках ВТО. Предъявляемые в этой связи претензии основываются на доводах о том, что такие пошлины представляют собой неоправданные ограничения свободы торговли, дискриминируют иностранных потребителей, повышают себестоимость производимой вне России продукции и являются косвенными субсидиями российским производителям.

Этот подход представляется неоправданным по следующим причинам. Экспортные пошлины являются одним из инструментов внешнеэкономической политики России, применяемым преимущественно по фискальным соображениям и лишь в очень редких случаях – для смягчения колебаний конъюнктуры рынка и предотвращения дефицита товаров, имеющих стратегическое значение для российской экономики. Россия использует экспортные пошлины без дискриминации и на основе режима наибольшего благоприятствования (за исключением стран Таможенного союза). Все изменения в экспортных пошлинах регулярно публикуются. С экспортных товаров не взимается НДС (за исключением сырой нефти и природного газа, экспортируемых в СНГ). Кроме того, в России применяются одинаковые таможенные сборы с экспортных и импортных операций.

Выдвигаются странами Запада и другие явно завышенные требования, выходящие за рамки стандартных условий членства в ВТО. Речь, в частности, идет о существенной либерализации доступа западных компаний в сектор телекоммуникаций, в банковское дело, на рынок ценных бумаг. Наши аргументы о том, что в ряде секторов нам объективно не обойтись без регулирующих мер, а в других – без определенного переходного периода, в особый расчет не принимаются.

Другими словами, формально заявив о готовности завершить с нами переговоры уже до конца текущего года, ведущие игроки в ВТО продолжают настаивать на весьма высокой цене за российский “входной билет” в ВТО. Логика здесь примерно такова: вы вступаете – вам и идти на уступки.

В результате такого своеобразного “ВТО плюс” получается весьма увесистый багаж. Потянет ли его еще не до конца окрепшая российская экономика? Насколько эта “цена” целесообразна в политическом и экономическом плане? Внятных ответов на эти вопросы пока не видно. Ссылки же на академические исследования, известные своей абстрактностью и отстраненностью от реальной жизни, в соответствии с которыми “все будет хорошо”, почему-то пока вызывают больше вопросов, чем ответов.

Не совсем ясны и те преимущества, которые, как нам обещают, Россия получит по вступлении в ВТО. На этом вопросе, думается, стоит остановиться подробнее.

Один из наиболее распространенных в этой связи тезисов следующий. Членство в ВТО даст нам цивилизованный транспарентный механизм разрешения торговых споров и защиты наших внешнеэкономических интересов. Так-то оно так, однако, такой механизм отнюдь не дает оснований рассчитывать, во-первых, на скорый, а во-вторых, на позитивный для нас результат. Стоит ли из-за такого механизма поступаться интересами целых отраслей и секторов экономики – большой вопрос.

Разберемся теперь с более приближенными к хозяйственной практике аргументами. Начнем с наиболее очевидного вопроса: что конкретно в экономическом плане обеспечит нам скорое членство в ВТО. С точки зрения наращивания российского экспорта, две трети которого приходятся на топливо и сырье, не так уж и много: эти товарные группы в мировой торговле тарифами особенно не облагаются. А вот значительной части поступлений от экспортных пошлин на энергоносители мы можем лишиться: на этом настаивают многие влиятельные члены ВТО. С учетом растущего внутреннего спроса на отечественную продукцию, а также того, что мы уже сейчас через двусторонние соглашения имеем доступ к основным тарифным льготам, действующим в рамках ВТО, рассчитывать на скачкообразный рост экспорта, очевидно, не приходится.

Обещанный нам сторонниками скорого членства в ВТО недискриминационный режим доступа на внешние рынки также вряд ли способен существенно изменить ситуацию. В мировом торговом инструментарии имеется множество изощренных и притом абсолютно легальных инструментов ограничения экспорта (технические стандарты, экологические, санитарные и фитосанитарные нормы, требования к упаковке, импортное лицензирование и т.п.), не говоря уже о таком грозном “оружии”, как антидемпинговые, компенсационные и специальные защитные меры. Так что если нас не захотят видеть на каком-то сегменте рынка, то тут никакая ВТО не поможет. Наставят рогаток и барьеров по всем правилам, и комар носу не подточит.

Более серьезные последствия в случае форсированного вступления во всемирный торговый клуб ожидают нас в области импорта. О потерях бюджета от снижения импортных пошлин говорить не приходится. Здесь все ясно. Нереалистично было бы рассчитывать и на тарифные поблажки. При таком варианте торговаться по поводу уровня тарифов нам особенно не дадут, и нам, хотим мы этого или не хотим, придется пойти на существенное снижение уровня защиты многих секторов национального хозяйства (производство авто- и авиатехники, пищевая, фармацевтическая, химическая, легкая и электронная промышленность, банковское и страховое дело, розничная торговля и др.). Отвечает ли это интересам национальных производителей в указанных секторах и смогут ли они на равных тягаться с более крепкими иностранными конкурентами – тут, как говорится, бабушка надвое сказала. Во всяком случае развитые страны при решении такого вопроса не склонны рубить с плеча. Свободная торговля, конечно, хорошо, однако, своя рубашка, что называется, ближе к телу. И игнорировать интересы национальных производителей – они же избиратели – на Западе считается негожим.

Поучительные примеры в этой области нам дают главные проповедники фритредерства – Соединенные Штаты. Достаточно сказать, что в два года назад они, ничтоже сумняшась, приняли закон о сельском хозяйстве, предусматривающий его серьезное субсидирование, а также ввели протекционистские пошлины на сталь, практически закрывающие доступ на свой рынок большинству иностранных поставщиков. И это в разгар нового раунда многосторонних переговоров, который как раз призван еще более ограничить возможности стран-членов ВТО применять в одностороннем порядке подобные меры, подрывающие свободную конкуренцию.

Подобные примеры можно привести из торговой практики и других стран Запада. Объединяет их то, что при возникновении реальной угрозы национальным производителям на произвол судьбы их не оставляют и на “невидимую руку” рынка, которая-де все уладит, особенно не уповают. Все силы бросаются на защиту национальных интересов. С использованием инструментария ВТО, благо возможности его трактования весьма широки, либо – в крайнем случае – без, если того требуют обстоятельства. Думается, нам здесь есть чему поучиться.

Еще один распространенный довод сторонников “непромедления” в отношении ВТО – возможность нашего подключения к новому раунду многосторонних торговых переговоров. Причем не в качестве статиста, а активного игрока, способного повлиять на его ход. В случае затягивания переговоров, предупреждают они, этот раунд закончится к началу 2005 года, и мы столкнемся с еще более жесткими условиями членства, включая достигнутые в его рамках и опять-таки без нашего участия договоренности.

Аргумент, конечно, весомый, если бы не несколько “но”. Во-первых, не лишне напомнить, что за последние тридцать лет ни один из подобных раундов не закончился вовремя, а последний из них – Уругвайский – вместо положенных четырех длился восемь лет. Уже мало кто сомневается, что запущенный в ноябре 2001 года в Дохе (Катар) раунд многосторонних торговых переговоров также вряд ли закончится в намеченный срок до 1 января 2005 года. Так что, похоже, фактор времени здесь нас не очень-то и поджимает, и мы можем вполне успеть подключиться к этому раунду.

Во-вторых, оставаясь на реалистической позиции, вряд ли стоит переоценивать нашу способность существенным образом повлиять на ход самого раунда. При нашем весьма скромном “весе” в мировой торговле сделать это будет непросто, да и к “новичкам” в таких клубах, как ВТО, на первых порах не особенно склонны и прислушиваться.

Разумеется, не обходится в дискуссии по ВТО и без политических аргументов. Некоторые из них не вызывают никаких сомнений, другие же – бесспорными не назовешь. Что касается первых, то с внешнеполитической точки зрения вариант скорого присоединения к ВТО действительно имеет ряд несомненных преимуществ. Его реализация стала бы еще одним весомым подтверждением признания мировым сообществом нашего курса на рыночные преобразования и интеграцию в мировое хозяйство, повысила привлекательность российского рынка для иностранных инвесторов.

Но это, как говорится, лишь одна сторона медали. Упор на соображения политического порядка может создать, а, похоже, уже создал кое-где на Западе иллюзии, что мы пойдем на жесткие условия быстрого вхождения в ВТО, руководствуясь прежде всего политическими мотивами. Что экономическая целесообразность в этом вопросе для нас не является решающей. Подобные иллюзии весьма опасны и способны затруднить ход наших переговоров о присоединении к ВТО.

К такому подходу, кстати, нас открыто подталкивают некоторые наши западные партнеры. Мол, чего там мелочиться да выгадывать: за стоящее дело, дескать, не грех и заплатить. Разумеется, ту “цену”, которую нам назовут. Ни о каких “скидках” или “подарках” за нашу сговорчивость и уступчивость речи, понятно, не идет. Да и было бы по меньшей мере наивно на них рассчитывать. В мировой экономической практике они не очень-то и приняты. Как говорится, дружба – дружбой, а табачок – врозь. Это, кстати, подтверждает опыт Китая, который после четырнадцати лет переговоров по вступлению в ВТО все же был вынужден пойти на существенные уступки, многие из которых не дают покоя Пекину до сих пор.

Пример Китая, кстати, наталкивает на другую аналогию, контуры которой проявляются все явственнее. Складывается впечатление, что в отношении России ведущие члены ВТО вновь пытается разыграть китайский сценарий присоединения. Его характерной особенностью является целенаправленное навязывание заведомо завышенных обязательств. По сути вступающие страны пытаются превратить в своего рода “испытательный полигон” для отработки концепций и подходов, по которым еще нет консенсуса внутри самой ВТО. Не случайно Китай в течение всей саги своего вступления в ВТО всячески пытался уйти от этого. Не получилось.

Другая отличительная черта сценария: четко срежиссированное распределение ролей в переговорном процессе. При таком подходе роль “тарана” в продавливании основного пакета обязательств берут на себя страны “квадро” (США, ЕС, Япония, Канада). Менее крупным членам ВТО отводится функция точечного додавливания вступающей страны по конкретным позициям переговорного досье. Думается, в этой связи уместно будет напомнить, что в свое время последней страной, давшей “отмашку” на вступление того же Китая в ВТО, стал Сальвадор. При этом он явно действовал с подачи основных “игроков” в ВТО, отрабатывая их “повестку дня”.

Подводя итоги, хочется сказать следующее. Нет сомнений: вступать в ВТО надо, это - наш осознанный стратегический выбор, продиктованный всей логикой наших рыночных реформ. Разумной альтернативы ему нет. Тем не менее, при всей внешней привлекательности быстрого решения “проблемы ВТО” важно не поддаться нарастающему ажиотажу и вести линию на такой эндшпиль, который по возможности минимизировал бы неизбежную плату за “входной билет” и максимизировал связанные с членством преимущества. Требуется проявлять повышенную осмотрительность и избегать соблазна прорваться в ряды ВТО с помощью “бури и натиска”: история показывает, что такие форсированные решения весьма далеки от оптимальных.

По большому счету на кону, ни много, ни мало, стоит судьба всей российской экономики. Поэтому, все принимаемые в области присоединения к ВТО решения должны быть четко выверенными и взвешенными, без ненужной спешки и неуместной привязки к красным датам календаря. Скорость в таком серьезном и долгосрочном деле имеет второстепенное значение, главное здесь – “качество” вступления, то есть те обязательства которые мы реально возьмем на себя. Именно это понятие должно быть поставлено во главу угла на финальной стадии переговоров.

	Политика 516 Жизнь 26 Культура 3 Экономика 49 Психология карьеры 2 Внешняя политика 49 История международных отношений 4
	Грузия 44 Украина 13 Центральная Азия 13 Внешняя политика России 134 Россия и ЕС 53 Энергетическая дипломатия 10 История успеха 2 Прибалтика 5 Стратегические интересы 8 Вторая мировая война 12