2006-02-22 11:37:56

Вьетнам все чаще называют воротами России в Юго-Восточную Азию. И это порождает не только сиюминутные, но и стратегические вопросы - о долгосрочных интересах России в этом динамично развивающемся регионе и о том, что это может дать нашей стране с точки зрения глобальной энергетической безопасности. По горячим следам недавнего визита во Вьетнам министра промышленности и энергетики Виктора Христенко, в самолете, корреспондент "РГ" попыталась найти ответ на этот и другие вопросы.

Российская газета | Виктор Борисович, с чем связан ваш прогноз, что к 2020 году треть экспорта российской нефти (против сегодняшних 3 процентов) будет уходить в Азию? Какие проекты, определяющие энергетическую безопасность нашей страны в этом регионе, наиболее важны?

Виктор Христенко | Сегодня Азиатско-Тихоокеанский рынок (АТР) - самый бурнорастущий рынок в энергетическом мире. И в перспективе будет все больше расширяться, что объяснимо. С одной стороны, в этой точке планеты находятся такие крупнейшие страны с развивающимися экономиками, как Китай и Индия, а следом к ним будут присоединяться и страны, экономики которых тоже растут, но пока не столь отчетливо выглядят на их фоне. С другой стороны, по сравнению с европейскими странами, политика которых в сфере энергетики сегодня направлена на регулирование и даже ограничение спроса, энергосберегающие технологии, азиатские страны, напротив, будут потреблять энергии все больше. Причем это коснется не только традиционного рынка углеводородов, нефти и газа, но и электроэнергетики. То есть потянет за собой точно такой же бурный рост спроса на продукцию энергетического машиностроения - тепловые и гидроэлектростанции, даст импульс для развития атомной энергетики. Поэтому роль стран АТР и их значение в мировой энергетике будут только расти. А поскольку Россия в силу своей уникальной географии имеет непосредственное отношение к этому региону, то рассматривает себя в качестве одного из естественных его партнеров. Поэтому к 2020 году планируется резко переориентировать объемы экспорта нефти и газа в страны АТР. Для этого сегодня активно разрабатываются гигантские по масштабам залежи нефти и газа на Сахалинcком шельфе, на Камчатском участке. Кроме того, в поле нашего зрения находится новая нефтяная и газовая провинция на Востоке Сибири, которую еще только предстоит освоить с помощью проекта "Восточная Сибирь - Тихий океан" (ВСТО). Собственно, две эти территории и составляют основу прогноза по 2020 году. Именно они существенно изменят структуру российского экспорта в пользу стран Азиатско-Тихоокеанского региона. А Вьетнам может оказать хорошую поддержку России в переговорах со странами АСЕАН, куда входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней, Мьянма, по ряду вопросов, связанных с глобальными российскими проектами по изменению структуры экспорта.

РГ | Одно из влиятельных международных рейтинговых агентств выдало прогноз, что уже в этом году Россия может стать перед жестким выбором, какое направление экспорта - западное или восточное - ей предпочесть, поскольку развивать оба у нее нет возможности.

Христенко | Что касается направлений экспорта, то здесь сегодня нам интересны все направления. В частности, на западном направлении прокачки нефти уже этой весной в штатном режиме начнет работать Балтийская трубопроводная система (БСТ). А это 60 миллионов тонн прокачки нефти в год. Вместе с тем на этом направлении для России возрастут возможности по созданию нефтеперерабатывающих производств. Много лет, кроме того, Россия работает над проблемой расширения поставок нефти по черноморскому направлению. В первую очередь это связано с реализацией каспийской нефти и, соответственно, проекта "Каспийский трубопроводный консорциум" (КТК). Одновременно мы думаем над обходными "нефтяными" маршрутами по территории Болгарии и Греции.

На Востоке у нас сегодня два новых направления, по которым пойдет нефть: восточное и северо-восточное. Понятно, что к 2008 году, когда по плану должно завершиться строительство первой очереди трубопровода ВСТО, нефтяные ресурсы из всех разрабатываемых ныне месторождений максимально подняты не будут. При этом нефтяные маршруты Восточного трубопровода будут выведены на Тихий океан, а тимано-печорские месторождения - на Север. В этом смысле конкуренции между направлениями и, соответственно, конкуренции ресурсов "за направления" не произойдет. В минпромэнерго достаточно спокойно оценивают эти риски, и государство готово их даже отчасти взять на себя.

РГ | Как вы считаете, не будут ли сорваны сроки строительства первой очереди ВСТО из-за протестов экологов?

Христенко | У меня нет никаких оснований говорить, что мы выходим за пределы установленных сроков первого этапа строительства ВСТО - 2008 года. Например, БТС была построена в три раза быстрее установленных сроков, причем без всякого ущерба для экологических и других составляющих проекта. Более того, БТС прокладывалась в условиях крайне активного внешнего экологического прессинга, когда, по сути, Запад обсуждал угрозу, которая создается для Балтийского моря трубопроводом и терминальным комплексом.

ВСТО привлекает не меньшее внимание экологической общественности и служб. Но я всегда говорю своим сотрудникам: никогда не говори "нет", даже если трудно. Говори "да", ставь запятую, а потом говори "но". И прилагай все усилия, чтобы использовать возможности даже в таких трудных условиях. Решение о снижении экологических рисков - это вопрос технический. Сегодня надо просто реализовывать комплекс сложнейших технических решений, которые, безусловно, позволят обеспечить требуемый уровень безопасности. ВСТО проектировался как уникальный с технической точки зрения проект, где будут использованы трубы из специальных материалов, а для многих участков даже отработаны специальные сорта и виды стали, из которых они должны делаться. Для сложных участков эта "умная труба", которая находится в режиме самоконтроля, проектировалась с толщиной стенки, выдерживающей фантастические усилия и невероятные ситуации. Поэтому надо спокойно оценивать технические решения, не драматизируя ситуацию. Этот сложнейший проект имеет огромное геополитическое значение для России. Это сродни Санкт-Петербургу в ХVIII веке. Такое же "окно", только в Азию, которое "прорубается" на востоке страны.

РГ | С этого года Россия начала председательствовать в " большой восьмерке". Что получит Россия в результате председательствования в "восьмерке"?

Христенко | Если говорить о проблеме глобальной энергобезопасности, то вряд ли ее можно "оконтурить" интересами одной России. Сегодня понятие энергобезопасности на планете связано с попытками минимизировать те риски, которые существуют в этой сфере и создают угрозы миру. Прежде всего угрозы по доступу к энергетическим ресурсам на приемлемых условиях не просто экономик различных государств, но, по сути, всего человечества, как бы пафосно это ни звучало.

В "начинке" энергетической безопасности можно выделить как минимум несколько секторов. По традиционным источникам энергии, в первую очередь - нефть и газ. По нетрадиционным - термоядерные энергетические установки, атомная энергетика. В каждом из этих секторов всегда имеется свой набор рисков. Если в атомной энергетике они связаны с физической безопасностью самих объектов, с нераспространением технологий мирного применения атома на военные технологии, то в секторе нефти и газа - с прозрачностью предложения и спроса на рынке. Это означает, что странам - экспортерам газа и нефти надо более точно оценивать их запасы, чтобы эти данные не вызывали спекулятивной игры на ценах нефтяных и газовых компаний. Второй ключевой момент - фактор безопасности транспортировки традиционных энергоносителей. Невозможно, к примеру, сегодня говорить о нормальном снабжении Европы российским газом, если риски транзитных территорий, в частности Украины, усугубляют положение потребителей. Очевидно, что такого рода риски обязаны быть сняты.

И еще. Обсуждение глобальной энергетической безопасности - вовсе не обсуждение глобальной энергетической безопасности стран "восьмерки". Иначе это было бы цинично по отношению ко всему остальному миру. Реально - это обсуждение и всех тех проблем, которые связаны с глобальной энергетической безопасностью беднейших стран. Поэтому беднейшие в энергетическом смысле страны требуют специальных решений по доступности для них энергетики. Обсуждая вопросы энергобезопасности и, казалось бы, узкие проекты, нецелесообразно замыкаться внутри "восьмерки". Нецелесообразно говорить о перспективах традиционных источников углеводородов, не ведя диалог со странами ОПЕК. Нецелесообразно говорить о перспективах развития спроса на нефтересурсы, не ведя диалог с Китаем, Индией, Мексикой, с Бразилией, то есть с крупнейшими растущими экономиками, которые сегодня являются основными центрами ресурсопотребления. И здесь, я думаю, мы будем использовать все форматы проведения саммита "восьмерки", чтобы активно включиться в общий диалог.

Безусловно, в теме глобальной энергобезопасности важен момент, связанный с энергетической эффективностью и энергосберегающими технологиями как в процессе производства, так и использования энергии. В данном случае эта проблема для России сверхактуальна. И сегодня надо больше думать не о ресурсах, которые лежат в наших недрах, а о ресурсах, которые, мягко говоря, не очень эффективно используются. Так вот этот неиспользуемый за счет энергоэффективности ресурс просто гигантский и оценивается в 100 миллионов тонн условного топлива в год. Грубо говоря, 100 миллионов тонн нефти сегодня можно спокойно высвободить за счет повышения энергоэффективности.

РГ | Энергобезопасность - это не только нефть. Сможет ли "Газпром" одновременно обеспечивать растущие потребности внутреннего российского рынка и собственные долгосрочные контракты по обеспечению газом США и стран АТР?

Христенко | Безусловно, это реалии, которые балансируются. И когда мы говорим о такой балансировке, нельзя сбрасывать со счетов наших азиатских партнеров - Казахстан, Узбекистан, Туркмению, с которыми Россия активно сотрудничает в газовой сфере. Ресурсы газа этих республик в значительной мере наполняют общий баланс потребностей внутреннего рынка России и экспорта. Так что внутренние потребности в газе при повышении эффективности использования сырья, безусловно, будут покрыты. Всего Россия потребляет 390 млрд. кубических метров газа в год. Это при не слишком высоком уровне газификации. При этом на Востоке сегодня строится крупнейший в мире завод по переработке сжиженного газа. И заканчивается строительство трубы по поставкам сухого газа в Хабаровский край, с которым подписан первый в России долгосрочный контракт на поставку газа до 3 млрд. кубов к 2010 году по свободным ценам. Есть еще Восточная Сибирь с пока еще "не распечатанными" Ковыктинским и Чаяндинским газовыми месторождениями. Все это те ресурсы, которыми нужно верно, а главное - вовремя распорядиться в отношении внутреннего и внешнего рынка. Сейчас в минпромэнерго готовится "Программа создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения с учетом возможного экспорта газа на рынки Китая другими странами АТР". Эта программа состыкована с общими оценками российского внешнего и внутреннего рынков газа с учетом партнерского газа из центрально-азиатских стран. Она даст ответы на вопросы, когда и как целесообразно "распечатывать" Ковыктинское и Чаяндинское месторождения. Процесс этот несколько затянулся. Но надеюсь, что 2006 год станет переходным для многих проблемных решений, которые касаются в том числе и Ковыктинского проекта.

	Политика 3878 Общество 502 Культура 57 Экономика 1107 История международных отношений 47 Речи и выступления 4 Образование 18
	Внешняя политика России 326 Стратегические интересы 39 Экология 37 Корея 44 Ближний Восток 394 Украина 259 Экономическая интеграция 108 СНГ 352 Прибалтика 96 Европейский союз 85

Горячие темы:
Юбилей | Здоровье | Болонский процесс | Ближний Восток | МАГАТЭ | Светская хроника | Безопасность | Благотворительность | МИД РФ | Феминизм |