2006-04-11 16:33:45

Зависть – плохое чувство, сказала я себе, войдя в первый раз в один из учебных корпусов маленького католического колледжа в Бирмингеме. Тем не менее, справиться я с ней так и не смогла. Сознание, травмированное годами преподавания в одном из ведущих московских университетов, не могло смириться с тем, что в каждой аудитории обитают диаскопы, а профессора приходят на лекции с огромной пачкой раздаточных материалов. Когда же директор исторического факультета долго и униженно извинялся перед собравшимися третьекурсниками за то, что в левом нижнем углу видеопроектора (не единственного в корпусе, отнюдь!) имеет место небольшое желтоватое пятно, сознание тихо впало в непреходящий когнитивный диссонанс. 

И хватит об этом. Потому что культурный шок оказался перманентным. Когда в начале года я принесла в учебную часть ведомость с выбранными мною шестью курсами, на меня смотрели как на идиотку. Шесть курсов в семестр – это очень много. Норма – три или четыре. Я все же настояла на своем и ушла в полном недоумении, провожаемая сочувственными взглядами. 

Ключевое слово британского высшего образования – это самоподготовка. Отсидеть лекцию и придти в конце семестра на экзамен не выйдет. Во-первых, лекции монологического типа в британском колледже редки как ихтиозавры. Основную массу составляют семинары, к которым приходится читать по нескольку книг, смотреть какие-то учебные или не очень фильмы, а незаметно отхалявить не удастся, потому что в группе редко бывает больше пятнадцати человек. Во-вторых, экзамены в нашем понимании тоже мало распространены. Основные зачетные мероприятия – это эссе и проект, которые надо делать в течение нескольких недель. 

Что это за звери такие? Проект в британском понимании – это доклад (часто групповой) с применением иллюстративных материалов. При этом, заметьте, оценка за содержание доклада составляет только одну пятую конечного балла. Все остальное – это те самые материалы, способность к презентации, работа в группе, ответы на вопросы, вовлечение слушателей в дискуссию. То, что называется «общими умениями», и мало развивается в родных российских вузах, нацеленных на зубрежку. Естественно, как всякий нормальный исследователь нравов, я не могла пройти мимо возможности поучаствовать в проекте по курсу истории Европы XIX века. Чего там только не было! Музыка. Трехмерная карта. Портреты. Графики. Таблицы. Ролевые игры для аудитории. Потрясающее красноречие в отведенные каждому семь минут. Не было одного. Знаний. 

Само собой, каждый из участников проекта читал какую-то литературу, но установить этого доподлинно невозможно. Для этого и придумано эссе. От реферата эссе отличают только две вещи: жестко заданный объем, который нельзя превышать больше, чем на 200 слов (обычный объем  - 3000 слов, 4000 – уже очень много), и требование абсолютной оригинальности текста. Любая незакавыченная цитата (пусть по ошибке) приводит студента к печальной перспективе писать все заново и переэкзаменовке. В результате жизнь студента проходит в библиотеке, в попытках перекроить текст так, чтобы он сошел за их собственные неповторимые мысли. 

Я долго и на полном серьезе обсуждала все эти грандиозные преимущества британской системы образования над русской, пока не наткнулась на Стэна – директора отделения социальной работы, доктора наук и признанного специалиста по проблемам дискурса. Стэн (который страшно раздражался, когда кто-нибудь именовал его «доктор Такер») и объяснил мне, в чем, собственно дело. (Внимание! Идеалистам и англоманам дальше не читать!). Все просто, господа. Рынок. Образование платное, но повышать плату до бесконечности невозможно: студенты не пойдут. Преподаватели стоят дорого. И выход прост, как все гениальное. Сократить аудиторные часы, сделав упор на самостоятельной работе. В дорогих университетах можно позволить себе большое количество тьюториалз, в демократичных – и так сойдет. 

Качество образования, по мнению многих, от этого отнюдь не повышается. Впрочем, западное образование построено совершенно иначе, чем российское: акцент делается на специализации, а о такой вещи, как «общегуманитарные дисциплины» (те самые проклинаемые технарями обязательные социология, философия и иже с ними) вообще никто не слыхал. Результаты идеально описываются классическим «здесь играть, здесь не играть, здесь я рыбу заворачивал». Специальность изучается досконально и очень хорошо, но малейшее движение в сторону вызывает трудности. Для иллюстрации: все та же колоритная группа студентов-историков под руководством профессора Маккензи. В середине лекции по истории Пруссии замечательная ирландка Келли спросила, кто такие романтики (в смысле направления, а не личных качеств, конечно). Друг детей Маккензи переадресовал вопрос аудитории. Встала черная бритиш Пэм и сказала: "Точно не знаю, но это что-то связанное с романтикой, романсами и романами". Никто не засмеялся. Точка.

Реформы образования за последние полвека тоже стали знакомой ситуацией. Проще говоря, британские школы и вузы носит по морю политической ситуации без руля и ветрил. Вот кратенькая история образования (на материале близких моему сердцу исторических дисциплин). До шестидесятых годов двадцатого века господствует прусская система (весьма нам знакомая, основанная на доминировании преподавателя и односторонней коммуникации. Акт первый. Шестидесятые, Битлз, драгз-секс-рок’н’ролл, пьянящее чувство перемен. Лейбористы выносят на повестку дня инициативу ученика, вживание в предмет через hands-on в музеях, всевозможные викторины и ролевые игры на занятиях. Особый упор при этом делается на историю повседневности и прикладные навыки.  Тому сопутствуют два момента, один научный, другой чисто политический. Во-первых, поднимает голову феминизм, оформляется гендерный подход в ряде наук, в том числе и истории. Но знаменитых женщин не так уж и много. Что остается изучать? – повседневную жизнь «типичной женщины эпохи», роль женщин в социальных процессах и так далее. Так начинается уход от «истории королей и полководцев» (специально для историков замечу, что Школа Анналов в Британии веса не имела). Во-вторых – лейбористы у власти! И политика диктует школам близость к жизни «простого человека». 

Акт второй. К власти приходит Мэг Тэтчер, и тут «внезапно» обнаруживается, что детишки замечательно играют в шекспировский театр и жизнь бедного мальчика викторианской эпохи, но когда жил Шекспир и кто, собственно, такая королева Виктория – школьникам неведомо.

Даешь связь с жизнью, говорит миссис Т, и вакханалия реконструкций утихает,
зато пышно расцветают так называемые field-trips – образовательно-практические поездки (любой педагог вам скажет, что подобное мероприятие для школьников – это не только закрепление знаний, но и повод выпить без родителей), и  священные transferrable skills, или общие умения. Вещь крайне полезная, приучающая с ранних лет внятно излагать свои мысли и пользоваться пауэрпойнтом, но – увы! – собственно усвоению материала не способствующая. В итоге выпускник школы умеет делать вещи, которым среднего российского первокурсника приходится учить с нуля (поверьте, я много сил на это положила): самостоятельно мыслить, искать информацию, связно писать и говорить, в том числе, на аудиторию, делать презентации и т.д. Системность же знаний отсутствует как класс.

Акт третий, финальный.  Не успели разобраться с формой образования, как затрещало содержание. Проблемы начались с обсуждения вопросов мультикультурализма и постколониальной истории. Дело в том, что небелое население в Британии составляет очень большой процент, в некоторых городах оно будет большинством уже к 2010 году. Естественно, история Англии обвиняется в расизме. «Почему наши дети не получают знаний о представителях своего народа?» - законно возмущаются представители диаспор. «Где история афробританцев в тюдоровской Англии, где история Африки?». Возмущение поддерживает глобалистски настроенная общественность. На дворе двадцать первый век, и сознательная самоизоляция, весьма свойственная ксенофобским британским островам, не пройдет. Надо изучать историю всего мира, верно? Конечно, верно. Но часов в сутках от этого больше не станет. Придется что-то сокращать. Неужели историю родной страны?  

И тут поднимает голову традиционализм под девизом «Приехали – приспосабливайтесь!». Задача интеграции диаспор требует какой-то общей основы, в том числе, знания истории страны. В результате этих перипетий история Англии (со всеми постколониальными добавлениями) становится доминирующим предметом, а все остальное разбивается на тематические блоки. Например, в блоке древних культур можно выбирать между Египтом, Древней Грецией и культурой майя. И опять страдает системность образования – на сей раз, в результате издержек мультикультурализма. Но это уже совсем другая история…

	Политика 53 Общество 60 Культура 19 Экономика 15 История международных отношений 20 Речи и выступления 11 Образование 4
	Болонский процесс 1 Ближний Восток 7 МАГАТЭ 1 Светская хроника 3 Безопасность 3 Благотворительность 3 Здоровье 3 МИД РФ 1 Феминизм 1 Как нам обустроить Россию 2

Горячие темы:
Болонский процесс | Ближний Восток | МАГАТЭ | Светская хроника | Безопасность | Благотворительность | Здоровье | МИД РФ | Феминизм | Как нам обустроить Россию |