2005-09-12 11:26:56

Разговор о назревшей необходимости перемен в Организации Объединенных Наций ведется уже давно - чуть ли не с момента создания ООН, - сейчас, однако, тема реформы как никогда актуальна. Объясняется это тем, что, несмотря на очевидные положительные изменения глобального характера, проблемы, с которыми сегодня сталкивается мировое сообщество, не только не уменьшаются, но неуклонно усложняются. Соответственно, растет востребованность ООН как механизма коллективного поиска путей преодоления вызовов XXI века. Не претендуя на то, чтобы считать исчерпывающим список вышеупомянутых проблем, как представляется, достаточно упомянуть угрозу международного терроризма, негативный побочный эффект глобализации, пандемию ВИЧ/СПИД и другие опасные инфекционные заболевания, незаконное распространение наркотиков и др. Исходя из этого, реформа Организации обсуждается на самых разных уровнях и в различных форматах.

В ходе этой дискуссии, к сожалению в том числе и в нашей стране, можно услышать суждения о том, что реформа ООН якобы отвечает в основном интересам развитых стран Запада, а остальным она будто бы мало нужна. Сторонники такой точки зрения почему-то верят, что острые и зачастую нарастающие проблемы современности могут быть преодолены чуть ли не сами собой, без создания новых адекватных форм работы и их структурного оформления, то есть ничего не меняя в сложившейся международной системе. Это, как минимум, беспочвенная и даже опасная иллюзия, следование которой может привести к тому, что ООН утратит нынешние позиции, будет отодвинута на обочину мировой политики, превратится в статиста, беспомощно взирающего на то, как группы государств или отдельные страны решают спорные вопросы по своему усмотрению.

В ответ на это нередко говорят, что уже в новейшей истории есть всем известные примеры силовых действий в обход ООН и вопреки ее Уставу. Это так, но нельзя забывать о том, что дальнейшая логика развития событий - будь то в Косове или Ираке - возвращала проблемные вопросы на ооновскую площадку, что наглядно доказывает предпочтительность коллективных действий мирового сообщества и преобладающие настроения на сей счет международного общественного мнения.

Сила Организации Объединенных Наций заключается в универсальности и уникальном опыте, накопленном за годы ее существования. Перефразируя известный афоризм, можно утверждать, что ООН, разумеется, не идеальна, но лучше организации у человечества попросту нет!

В сентябре 2003 года Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, выступая на 58-й сессии ГА ООН, указал, что для Организации наступил решающий момент, особенно в отношении выраженного в Уставе стремления обеспечить коллективную безопасность для всех. Он также привлек внимание к глубоким разногласиям между государствами-членами по поводу характера угроз, с которыми сталкивается сегодняшний мир, и уместности применения силы в целях устранения данных угроз. В этой связи он объявил о намерении созвать Группу высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам, которая должна будет представить общее, всеобъемлющее мнение относительно перспектив решения этих критически важных вопросов. В состав созданной Генсекретарем группы видных деятелей - "Группы мудрецов" - от России вошел известный политик и ученый Е.М.Примаков. 2 декабря 2004 года был обнародован ее доклад "Более безопасный мир: наша общая ответственность"(1), в который вошло более ста рекомендаций с набором новаторских идей и предложений, призванных помочь государствам - членам ООН выработать общие подходы и рационализировать механизмы совместных действий в целях эффективного реагирования на наиболее опасные вызовы и угрозы современности, включая терроризм.

Доклад вызвал в целом положительную, но в то же время неоднозначную реакцию со стороны мирового сообщества. Один из главных упреков заключался в том, что с точки зрения ряда государств - членов ООН "Группа мудрецов" сделала неоправданно большой упор на проблемах безопасности в ущерб вопросам устойчивого развития. По мнению России, доклад содержал ряд рекомендаций, требующих либо прояснения, либо дополнительной проработки.

Необходимо отметить, что последовавший за этим доклад Генерального секретаря ООН "При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех"(2) во многом опирался на идеи "Группы мудрецов", учитывал отдельные мнения государств-членов.

По многочисленным оценкам, доклад К.Аннана имеет в основном сбалансированный характер, прежде всего вследствие того, что в нем отдается безусловное предпочтение коллективным действиям в сфере обеспечения мира, безопасности и развития с опорой на международное право в сравнении с односторонними методами. Главное достоинство доклада в том, что он нацелен на укрепление системы безопасности во главе с Советом Безопасности ООН, на оптимизацию структуры Организации и повышение коэффициента ее полезной деятельности в различных сферах.

Исключительно важно и то, что этот документ стал основой для подготовки "Саммита-2005" - встречи глав государств и правительств государств - членов ООН, которая пройдет в рамках пленарного заседания Генеральной Ассамблеи высокого уровня. Одной из главных тем форума будет подведение предварительных итогов выполнения намеченных в 2000 году "Целей развития на рубеже тысячелетия" (ЦРТ), в связи с чем Генсекретарь в своем докладе вынес на первое место вопросы ликвидации нищеты и устойчивого развития, справедливо увязав их с задачами обеспечения стабильности, противодействия терроризму и другим глобальным угрозам.

Как известно, Россия разделяет вытекающий из Монтеррейского консенсуса тезис о том, что каждая развивающаяся страна несет главную ответственность за свое собственное развитие и финансирование национальных стратегий в основном за счет собственных ресурсов. Вместе с тем трудно согласиться с тезисом о том, чтобы предоставление помощи нуждающимся странам ставилось в зависимость от рациональности, транспарентности и подотчетности их стратегий развития. В этом случае необходимы четкие и объективные критерии и механизм оценки национальных стратегий. Иначе такой подход вступает в противоречие с универсальным, нейтральным и неполитизированным характером содействия ООН развитию, закрепленным в ключевых резолюциях Генассамблеи и ЭКОСОС.

Очевидна, по мнению автора, необходимость увеличения масштабов помощи развитию, и в целом заслуживает поддержки призыв к рассмотрению возможности использования нетрадиционных источников финансирования развития как соответствующий духу и букве Монтеррея. При этом возможное решение о создании Международного финансового механизма для мобилизации средств по линии официальной помощи развитию может и не носить универсального характера, поскольку в реализации подобных инициатив, как представляется, могут участвовать страны, считающие для себя такие механизмы приемлемыми.

Что касается оценки долговой устойчивости, то должен учитываться уровень задолженности, обеспечивающий прежде всего достижение ЦРТ, а не национальных целей развития в целом, которые из-за широкого разнообразия не позволят объективно оценить уровень устойчивости внешнего долга для конкретной страны. В России исходят из того, что такой подход не означает автоматического и полного списания долга беднейших стран, а также дальнейшего сокращения финансовых обязательств стран со средним уровнем доходов, так как принятие решения по этому вопросу требует проведения всестороннего анализа его финансово-экономических последствий.

Признавая особые потребности в устойчивом притоке международных капиталов для развивающихся стран, особенно африканских, малых островных и не имеющих выхода к морю развивающихся стран, а также стран с переходной экономикой, Россия приветствует меры содействия в этом направлении.

Наша страна не возражает против расширения участия развивающихся и "транзитных" стран в принятии международных экономических решений, в том числе путем их скорейшего присоединения к ВТО, а также начала деятельности основанного Генассамблеей ООН Всемирного фонда солидарности.

В плане реформы ЭКОСОС заслуживает поддержки предложение о проведении Советом на министерском уровне оценки хода достижения согласованных целей в области развития, в частности целей, сформулированных в Декларации тысячелетия. Россия поддерживает важную роль ЭКОСОС в общей координации деятельности фондов, программ и агентств, обеспечивающей взаимодействие между ними и исключающей дублирование в работе.

Значительная часть доклада К.Аннана посвящена комплексу проблем в области безопасности. В ходе работы над проектом итогового документа "Саммита-2005" российские представители выступают в пользу того, чтобы в разделе по вопросам разоружения и нераспространения шире использовались апробированные формулировки, согласованные в рамках соответствующих разоруженческих форумов.

В отношении применения силы в международных делах в докладе проводится мысль о том, что неотъемлемое право государств на самооборону по статье 51 Устава ООН включает в себя как право на самооборону от вооруженного нападения, которое уже произошло, так и от неминуемого нападения, то есть до того, как фактически началось вооруженное нападение. В этой связи обращает на себя внимание, что во многих странах, в том числе и у нас, еще не завершена проработка национальных позиций по данной проблеме.

Генсекретарь также предлагает, чтобы Совет Безопасности принял "рамочную" резолюцию с изложением принципов, которыми этот орган будет руководствоваться при принятии решений о санкционировании применения силы (к их числу отнесены оценка степени серьезности угрозы, определение целей предлагаемых военных мер, установление их соразмерности нависшей угрозе и пр.). Иными словами, речь идет о том, как обеспечить быстрое и эффективное реагирование на кризисы со стороны международного сообщества. Разумеется, разработать универсальный механизм реагирования, функционирующий в автоматическом режиме, совсем не просто. Вместе с тем все же представляется целесообразным иметь согласованные критерии, которые определяли бы допустимый уровень применения силы в международных спорах. Полагаем, что такая резолюция должна была бы играть роль своего рода точки отсчета и не подрывала право Совета принимать конкретные решения сообразно обстановке и при соблюдении действующих процедур. Необходимо, чтобы продолжало действовать правило, что СБ ООН является хозяином своих решений!

Обсуждение подходов к проблеме применения силы тесно переплетается с дискуссией вокруг изложенной в докладе Генсекретаря концепции "ответственности за защиту". Суть данного предложения состоит в том, что международное сообщество должно положить этот принцип в основу коллективных действий по борьбе с геноцидом, этническими чистками и преступлениями против человечества; все договоры о защите гражданских лиц должны быть ратифицированы и выполняться; нужно укреплять сотрудничество с Международным уголовным судом и т.д. Ставится вопрос о "праве на вмешательство" в условиях гуманитарных катастроф. Показательна реакция мирового сообщества на эту концепцию: часть стран просто отказывают ей в легитимности, другие - в том числе многие африканские государства - готовы поддержать при условии, что соответствующие формулировки в итоговом документе "Саммита-2005" будут сбалансированы подтверждением незыблемости принципов невмешательства и государственного суверенитета. Еще одна группа стран предлагает вести речь о "защите гражданского населения", выступая за то, чтобы такая защита обеспечивалась государством, а международное сообщество только оказывало ему в этом содействие, причем исключительно мирными средствами.

Сторонники концепции уверяют, что "если народ ощущает себя в опасности и берется за оружие, то международное сообщество должно его поддержать, в том числе силой, и в этом случае принципы невмешательства и государственного суверенитета не должны становиться непреодолимым препятствием". При этом "ответственность за защиту" напрямую связывают с теорией "гуманитарных интервенций", хотя она в свое время не получила широкой поддержки. Ссылаясь на "известные примеры геноцида" в Африке и на Балканах, выдвигается тезис, что СБ ООН нарушил бы Устав ООН, если бы не отреагировал на них адекватным образом. Это якобы доказывает необходимость введения новой правовой нормы, предусматривающей "ответственность международного сообщества по защите". Данный аргумент, между прочим, опровергает тезис реформенного доклада Генсекретаря о том, что эта концепция уже вписывается в современное международное право. Ведь если надо вводить новую норму, значит пока она еще не согласована.

Позиция России по данному поводу сформулирована следующим образом. Центральную роль в деле борьбы с "гуманитарными катастрофами" призвана играть ООН, которая должна стать своего рода гарантом предотвращения применения государствами или региональными структурами несанкционированных репрессивных мер или осуществления силового вмешательства. В отношении принятия решения о применении силы в ответ на угрозу внутригосударственного характера исходим из того, что такие меры возможны только в случае квалификации СБ ООН соответствующей ситуации как представляющей угрозу международному миру и безопасности. При этом понимание "угроз" не должно выходить за рамки, установленные главой VII Устава Организации, то есть включать в себя "мягкие угрозы" - деградацию окружающей среды, распространение опасных заболеваний, голод и т.д.

Ключевым вызовом глобальной безопасности по-прежнему остается международный терроризм, изощренно меняющий свои методы и формы. Антитеррористическая коалиция, сложившаяся на основе решений ООН, должна противопоставить этому адекватную линию при координирующей роли Контртеррористического комитета СБ ООН (КТК).

Россия в целом позитивно оценивает положения по антитеррору, содержащиеся в докладе К.Аннана "При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех". Вместе с тем представляется нецелесообразным включать в итоговый документ "Саммита-2005" политическое определение терроризма, поскольку это может затруднить работу Генеральной Ассамблеи по выработке соответствующих юридических дефиниций в рамках согласования проекта всеобъемлющей конвенции по международному терроризму. Предложенная Генсекретарем ООН всеобъемлющая стратегия по борьбе с терроризмом нуждается в некоторой доработке. В частности, неприемлемыми представляются попытки подключить ООН к составлению "черных списков" так называемых "государств - спонсоров терроризма". Комплексного подхода в контексте антитеррористической борьбы требует правозащитная тематика, включая блок вопросов, связанных с защитой жертв терроризма.

По мнению России, необходимо использовать благоприятный фон, созданный консенсусным принятием инициированной нашей страной Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма, для скорейшего завершения работы над проектом Всеобъемлющей конвенции по международному терроризму.

В нынешних условиях весьма актуальным представляется повышение эффективности международных усилий под эгидой ООН в сфере содействия государствам на стадии перехода от конфликта к восстановлению. В этом контексте всяческой поддержки заслуживает идея создания в рамках ООН Комиссии по миростроительству. Ее предназначение заключается в том, чтобы заполнить вакуум, в котором оказывается тот или иной вопрос после окончания "горячей фазы" конфликта, но задолго до полного урегулирования. Поэтому идея об учреждении вспомогательного органа, который исполнял бы роль координатора усилий различных звеньев ооновской системы получила практически всеобщую поддержку. Ни у кого не вызвало возражений предложение Генсекретаря о том, чтобы такая комиссия была совещательным органом, а также перечень ее основных функций, к числу важнейших из которых относится разработка интегральных стратегий для постконфликтных стран, с тем чтобы избежать рецидивов кризиса.

Камнем преткновения стал вопрос о том, кому следует учреждать новый орган, и, соответственно, кому он будет подотчетен. К сожалению, здесь вновь проявилось стремление использовать этот вопрос, чтобы затеять продолжение спора относительно того, кто главнее - Генеральная Ассамблея или Совет Безопасности. Понятно, что миростроительство находится как раз на стыке компетенций этих двух главных органов ООН, впрочем, как очевидно и то, что если ставить во главу угла критерий работоспособности вновь создаваемого органа, то сложно рассчитывать на удовлетворительный результат, подчиняйся он, скажем, ЭКОСОС. Ведь в отличие от постоянно действующего Совета Безопасности на деле Экономическому и Социальному Совету было бы очень сложно эффективно отслеживать эволюцию весьма хрупких ситуаций, как правило складывающихся в постконфликтных точках.

Само собой разумеется, что данный вопрос должен решаться при полном соблюдении полномочий соответствующих органов, однако приоритетом все же должны оставаться интересы прочного урегулирования в странах, переживших кризис в своем развитии. И если соответствующий вопрос длительное время находился на рассмотрении СБ ООН, то было бы вполне логично, чтобы Совет продолжал "приглядывать" за развитием процессов в данной стране. Это нужно не для того, чтобы "нарастить" прерогативы Совета Безопасности, а, что называется, ради дела. Такой, казалось бы, вполне разумный подход наталкивается на жесткое противодействие, прикрываемое разговорами о необходимости ревитализации Генеральной Ассамблеи и недопустимости принижения ее роли в системе ООН.

По мнению автора, пример дискуссии вокруг создания Комиссии по миростроительству является в высшей степени показательным, поскольку в нем, как в капле воды, отразилась позиция тех, кто на словах громко ратует за повышение роли ООН в современном мире, но когда дело доходит до принятия решений, то определяющей оказывается не подтверждаемая самой жизнью логика, а притянутые "за уши" псевдоюридические несоответствия Уставу ООН.

Комиссия по миростроительству - это на самом деле насущная необходимость, и хочется надеяться, что государствам - членам ООН все же удастся согласовать решение о ее создании.

Весьма неоднозначную реакцию получило предложение К.Аннана о замене Комиссии по правам человека (КПЧ) более компактным по составу новым главным органом ООН (или вспомогательным органом Генеральной Ассамблеи). Отказавшись от рекомендаций "Группы мудрецов" о придании КПЧ универсального членства, Генсекретарь предложил, чтобы члены нового органа избирались непосредственно Генеральной Ассамблеей большинством в две трети голосов присутствующих и участвующих в голосовании членов. В то же время в докладе обойдены молчанием такие недостатки КПЧ, как крайняя политизированность и практика "двойных стандартов", которые неоднократно критиковались большинством государств, в том числе Россией.

Пожалуй, единственный аспект, который не является предметом серьезных споров, это сам по себе тезис о назревшей реформе в правозащитной области. В то же время сохраняются расхождения по всем ключевым параметрам будущего органа по правам человека: его составу, методам работы, повестке дня, процедуре выборов и другим модальностям переходного периода от КПЧ к новой структуре.

Автор отмечает, что наиболее проблематичными являются идеи о кардинально ограниченном членстве обновленного органа по правам человека и о придании ему статуса уставного органа ООН. В пользу универсальности или, по крайней мере, широкого членства говорит то, что вовлеченность большого числа государств, как правило, ведет к повышению сопричастности общим ценностям, в то время как создание некоего элитарного круга "избранных", диктующих свои правила поведения остальным, вероятнее всего, вызовет отторжение. Что касается статуса, то его, разумеется, можно повысить, но введение еще одного главного органа ООН потребует осуществления серьезной работы по включению в Устав новой главы, в которой необходимо будет не только прописать полномочия этого органа, но и определить его взаимоотношения с другими главными органами ООН. Иными словами, пришлось бы провести передел функций и ввести новую схему взаимодействия с другими "игроками", целесообразность чего пока не очевидна.

Пожалуй, самые жаркие споры в рамках реформенной дискуссии ведутся по вопросу о расширении членского состава СБ ООН.

При этом не всегда корректно используется тезис о том, что мир за последние 60 лет прошел путь поистине кардинальной эволюции, и потому композиция Совета никак не может оставаться такой же, как в момент создания ООН. Как ни странно, но такие заявления делают даже высокопоставленные чиновники Секретариата ООН, которым, как говорится, по долгу службы положено знать, что эта хлесткая фраза попросту неверна, ведь в 1963 году Совет Безопасности был расширен с 11 до 15 членов. Кстати, раз уж пользоваться "арифметическим" аргументом о том, что увеличение общего числа государств - членов ООН должно адекватно отражаться на численном составе СБ, то несложно прийти к следующим выводам. Рост численности членов ООН с 1945 до 1963 год составил 221,6% (соответственно 51 и 113 государств), при этом Совет, как было сказано выше, увеличился с 11 до 15 членов, в то время как с 1964 по 2005 год число членов возросло на 169% (со 113 до 191). Соответственно, если прибегнуть к тому же "коэффициенту расширения СБ", что и в 1963 году, то максимальная численность обновленного СБ должна едва превысить цифру 20.

Активными сторонниками срочного - желательно до конца нынешнего года - расширения СБ в категории постоянных и непостоянных членов являются Германия, Япония, Индия и Бразилия ("четверка"), которые воспринимаются как серьезные "фавориты" в предвыборной гонке. Предложение о целесообразности расширения в категории постоянных членов аргументируется, в частности, тем, что новые центры силы должны быть полнее представлены в главном органе, несущем ответственность за международный мир и безопасность.

О своих амбициях на постоянное членство от Африки заявили ЮАР, Нигерия, Египет, Сенегал, Ливия и др.

Этот подход серьезно оспаривают другие влиятельные государства, в частности, Италия, Испания, Южная Корея, Мексика, Канада, Алжир, Кения и др. - так называемый "кофейный клуб", впоследствии преобразовавшийся в группу "Объединившиеся в поддержку консенсуса".

Они доказывают, что увеличение числа постоянных членов Совета противоречит современным тенденциям мирового развития, так как это существенно осложнило бы для остальных членов международного сообщества возможность попадания в СБ в качестве непостоянных членов.

В мае этого года "четверка" распространила проект резолюции Генассамблеи ООН, в соответствии с которым предлагается уже в этом году обеспечить расширение СБ ООН до 25 членов. В проекте предусмотрено создание дополнительно шести постоянных мест (по два для Азии, Африки и по одному для Латинской Америки и Западной Европы) и четырех дополнительных непостоянных мест. Предусматривается проведение обзора состава СБ ООН в 2020 году (вопрос предоставления вето новым постоянным членам увязан с проведением обзора через 15 лет после принятия решения о расширении Совета). Решение будет считаться принятым в случае его поддержки двумя третями голосов членов ГА ООН. Следующий шаг - выборы новых постоянных членов прямым тайным голосованием. Затем - внесение поправок в Устав ООН, для чего потребуется ратификация парламентами двух третей членов ООН, включая всех постоянных членов СБ ООН.

В ответ члены "кофейного клуба" предложили "Руководящие принципы для расширения СБ ООН", в которых предусматривается увеличение Совета на десять непостоянных членов в соответствии с принципом справедливого географического распределения с возможностью немедленного переизбрания.

Впоследствии эти идеи получили воплощение в проекте резолюции "Объединившихся в поддержку консенсуса".

Африканские страны выдвинули собственный проект, предусматривающий увеличение состава СБ до 26 членов, предоставление этой региональной группе пяти непостоянных и двух постоянных мест, а также наделение последних всеми прерогативами нынешней "пятерки", в том числе правом вето.

Необходимо отметить, что среди пяти постоянных членов СБ ООН нет единства мнений по проблеме расширения Совета Безопасности. Наряду с тем, что все члены "пятерки" придерживаются точки зрения о целесообразности адаптации Совета к новым реалиям, есть как объединяющие их подходы, так и расхождения.

Великобритания и Франция готовы поддержать проект "четверки", в немалой степени, по-видимому, стремясь обезопасить свое "именное" членство перед лицом угрозы со стороны единого постоянного места для ЕС. Важным элементом их позиции является "легалистский" аргумент относительно того, что принятие решений квалифицированным большинством голосов соответствует требованиям Устава ООН и устоявшейся практике, от которой не следует отступать.

Китай и США прямо заявили, что проект их не устраивает и они будут голосовать против.

Американскую позицию по расширению СБ можно суммировать следующим образом. Официально Вашингтон не идет далее заявленной поддержки Японии в качестве постоянного члена. Количественный предел роста СБ для Вашингтона - 19-20.

Предлагаемые американцами критерии постоянного членства в СБ ООН (обнародованы в июне 2005 года) включают: экономический потенциал страны, численность населения, военную мощь и способность вносить вклад контингентами в ОПМ ООН, уровень практического участия в миротворчестве, приверженность демократии и правам человека, размер финансовых взносов в систему ООН, активность в контртеррористической и нераспространенческой областях; по мнению США, географический фактор является второстепенным.

В сложившейся ситуации Россия оказалась в самом сложном положении, поскольку, с одной стороны, уже какое-то время тому назад обещала поддержать индивидуальные кандидатуры Бразилии, Германии, Индии и Японии, если будет принято решение о расширении Совета в категории постоянных членов, а с другой - в Москве не могли не задумываться над последствиями для ООН реформы СБ, не пользующейся максимально широкой поддержкой со стороны государств-членов.

Для России главными требованиями остаются эффективность обновленного Совета, его сбалансированность, а также неприкосновенность статуса постоянных членов. Добиться этого можно только в результате ограниченного расширения Совета; иначе СБ вполне предсказуемо окажется крайне неповоротлив в рассмотрении вопросов, которые требуют немедленной реакции.

Для России неприемлема сама по себе идея очередного (через 15 лет) обзора Устава (заложена в проекте "четверки"), поскольку реформы, необходимые для адаптирования деятельности Организации к современным реалиям, должны проводиться по мере необходимости, а "дамоклов меч" в виде запрограммированного на перспективу реформенного процесса будет означать снижение ее эффективности.

В силу готовности поддержать любой из консенсусных вариантов расширения СБ и отсутствия проблем с кандидатами от "четверки" Россия занимает взвешенную позицию, не вступая в конфронтацию с какой-либо из сторон.

Резко обострившаяся дискуссия в ООН по проблематике расширения СБ не только внесла напряженность в обстановку, но и фактически развела членов Организации по "разные стороны баррикад". Сейчас, как представляется, главное - не допустить "документального" оформления этого опасного для ООН разобщения в виде фиксации результатов голосования по проекту, не пользующемуся максимально широкой поддержкой. Именно потому Россия выступает за то, чтобы продолжить поиск приемлемой формулы расширения СБ на основе широкого согласия и в интересах укрепления ООН.

Пока что в уравнении под названием "реформа СБ" остается много неизвестных, и потому возможный исход этой дискуссии не ясен. Заканчивая эту часть обзора, представляется целесообразным обратить внимание читателей на то, что в 1963 году, когда завершалась предыдущая глава в истории расширения Совета, дебаты тоже носили острый характер. Они завершились голосованием, в ходе которого предложенную формулу поддержало более 85% государств-членов (из членов "пятерки" СССР и Франция проголосовали против, Великобритания и США - воздержались; впоследствии все ратифицировали соответствующие поправки в Устав ООН). Этот исторический прецедент свидетельствует о том, что для принятия столь важного решения нужно действительно широкое согласие среди государств - членов Организации.

Как известно, уже в течение определенного времени Россия поднимает вопрос о необходимости дальнейшего совершенствования качества военной экспертизы при подготовке миротворческих решений СБ ООН.

Дело в том что в настоящее время в СБ ООН действует хорошо отлаженная система согласования позиций государств-членов и принятия политических решений, в то время как военная составляющая этих решений не всегда достаточно проработана.

В России убеждены, что ООН должна полнее использовать военно-аналитические потенциалы государств-членов. В этих целях в свое время наша страна выдвинула инициативу об активизации Военно-штабного комитета. Суть этого предложения в том, чтобы подключить военных профессионалов к анализу различных аспектов многогранной миротворческой деятельности. В частности, речь могла бы идти о том, чтобы представителей ВШК включали в состав миссий по установлению фактов и инспекционных групп по определению готовности выделяемых войск и средств обеспечения для участия в миротворческой операции или о проведении анализа военной обстановки в конфликтных зонах или о создании функциональных подкомитетов (операций, разведки, тылового обеспечения, связи и т.д.). Иными словами, мы говорим о реальном вкладе в решение стоящих перед Организацией задач, что, разумеется, делалось бы в сотрудничестве с Секретариатом ООН.

Столкнувшись с объективными сложностями в осуществлении командования миротворческими операциями в 90-х годах прошлого столетия, Секретариат ООН стал перекладывать оперативное командование ОПМ на плечи военно-политических структур или так называемых "лидирующих государств" (lead nations). Примером такого развития может быть использование возможностей НАТО в бывшей Югославии, Афросоюза - в африканских конфликтах, ротируемого командования - в Гаити, Афганистане, Восточном Тиморе и т.д. Разумеется, региональные организации должны играть важную роль в зоне своей ответственности, однако необходимо видеть и очевидные ограничители, когда у таких организаций не хватает опыта и возможностей, как в случае с Афросоюзом или когда операции проходят вне зоны их ответственности, как это происходит с НАТО.

В любом случае дефицит военной экспертизы при принятии решений СБ ООН - это реально существующая проблема, и ее необходимо так или иначе решать. Как представляется, можно было бы пойти путем развития российской инициативы вплоть до коренной перестройки ВШК путем его преобразования в орган с участием всех членов Совета и перенацеливанием обновленного ВШК на соответствующие задачи.

Именно поэтому наша страна не скрывала своих возражений в связи с рекомендацией реформенного доклада Генсекретаря о ликвидации ВШК, а впоследствии в Москве с удовлетворением отметили, что в проекте итогового документа "Саммита-2005" вместо этого содержится просьба к СБ ООН представить соображения по вопросу о составе, мандате и рабочих методах ВШК.

Важной составной частью реформенного доклада Генерального секретаря стали предложения в целях активизации деятельности Генеральной Ассамблеи, в том числе путем рационализации ее работы и ускорения совещательного процесса. Речь идет прежде всего об упорядочении ее повестки дня, структуры ее комитетов и процедур проведения прений на пленарных заседаниях. Эта задача, безусловно, назрела, в связи с чем полагаем необходимым сконцентрироваться на том, чтобы скорее приступить к реализации значительного массива уже принятых на сей счет решений.

***
Само собой разумеется, что согласование общеприемлемых подходов в формате всемирной Организации - это очень трудоемкий процесс, предусматривающий скрупулезный учет интересов государств-членов. Постконфронтационный период открыл новую главу в развитии ООН, и было бы неверно упустить возможность для повышения уровня международного сотрудничества.

Окончание холодной войны и дезинтеграция Советского Союза многое изменили в нашей стране, в том числе внесли коррективы в ее внешнюю политику. У нас появилась возможность выстраивать свою линию поведения на международной арене исходя из национальных интересов, а не с оглядкой на идеологические стереотипы.

По мнению автора, далеко не все, что сделано в области внешней политики, начиная с 1992 года, было надежно выверено и действительно соответствовало нашим долгосрочным интересам. Вместе с тем на одном из важнейших направлений - в ООН этих издержек удалось избежать, благодаря чему российская позиция снискала себе уважение со стороны других государств-членов. Ключ к успеху заключался в том, чтобы находить себе единомышленников в зависимости от конкретного расклада интересов, что делало нас партнерами очень широкого круга стран.

Существенная роль в разработке этой формулы успеха принадлежит министру иностранных дел России С.В.Лаврову, который на протяжении почти десяти лет являлся представителем нашей страны при ООН. Благодаря этому нам неоднократно удавалось в ООН добиваться выгодных для России решений, а также избегать ненужных для нашей страны осложнений.

Как представляется, ни у кого не вызывает сомнений, что создание ООН, ставшее прямым следствием победы антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне, явилось одним из важных достижений. Сегодня значение ООН для России не меньше, чем 60 лет назад. Поэтому реформа ООН, наращивающая созидательный потенциал Организации, - это и наш приоритет.

__________________________________

1 Более безопасный мир: наша общая ответственность, A/59/565.
2 Доклад Генерального секретаря ООН "При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех", A/59/2005.

Автор: Заемский В.Ф. - заместитель директора Департамента международных организаций МИД РФ  

	Политика 3878 Общество 502 Культура 57 Экономика 1107 История международных отношений 47 Речи и выступления 4 Образование 15
	Стратегические интересы 39 Экология 37 Корея 44 Ближний Восток 394 Украина 259 Экономическая интеграция 108 СНГ 352 Прибалтика 96 Европейский союз 85 Миграция 47

Горячие темы:
Здоровье | Болонский процесс | Ближний Восток | МАГАТЭ | Светская хроника | Безопасность | Благотворительность | МИД РФ | Феминизм | Как нам обустроить Россию |