2004-10-28 13:57:47

Многолетняя и, прямо скажем, часто ожесточенная полемика вокруг ратификации Россией Киотского протокола подходит к концу. И Госдума, и Совет Федерации проголосовали за ратификацию. Страна выиграет или проиграет, участвуя в Киотском соглашении? На этот и другие вопросы отвечает член-корреспондент РАН, бывший министр охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ, а ныне директор Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян.

- Проигрышей не видно. Что же Россия выиграет? Прежде всего Киотский протокол - международное соглашение, касающееся глобального климата и глобальной экологии. Все страны мира выиграют, если негативное воздействие цивилизации на биосферу замедлится и, соответственно, замедлятся климатические изменения и все другие опасные процессы. Сейчас для России Киотский протокол стал объектом прежде всего политических переговоров и решений.

- Поясните, что скрывается за фразой о политическом решении?

- Наше руководство пошло на ратификацию не потому, что оно серьезно обеспокоено состоянием окружающей среды, а потому, что оно расчитывает получить определенные политические выгоды. Но через 20-30 лет это будет восприниматься как исторический казус. Не раз бывало, что решения, имеющие важное значение для цивилизации, принимаются или не принимаются в силу второстепенных или довольно случайных причин.

- Но принимаются верно?

- Когда как. В данном случае, к счастью, верно. Я в этом совершенно не сомневаюсь. Говорят, что главный негатив, который может последовать от Киотского протокола, в том, что ограничение на выбросы парниковых газов, которые он устанавливает (для России это означает не превысить в 2012 году уровня выбросов базового 1990 года), может оказаться сдерживающим для экономического роста. Ни один аналитик этой возможности не показывает.

- Советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов постоянно говорит прямо противоположное.

- Илларионовский сценарий, по моему мнению, основан на двух ошибках. Первое. Неправильно принят базовый уровень выбросов 1990 года - взят наименьший из всех, встречающихся в литературе. Это данные международного энергетического агентства. Это неофициальные данные. Эта организация не представляет никого, только саму себя.

- То есть доверять этим данным нельзя?

- Нельзя. Это данные о выбросах в Советском Союзе и поделенные между республиками пропорционально численности населения. В то время как на Россию приходилась гораздо более значительная доля выбросов. Поэтому они занижены. А данные, которые будут положены в основу официальных документов, когда Киотский протокол вступит в действие, не будут ниже, чем те, которые приняты в качестве черновых в самом Протоколе. Они отнюдь не окончательные, но они не могут быть ухудшены. Вот эта идея неухудшаемости ситуации ни для какой из сторон пронизывает весь протокол. И это игнорируется противниками соглашения.

Второе. Приводятся совершенно неправильные данные о том, каким образом связан рост выбросов парниковых газов с ростом валового внутреннего продукта. То он говорил, что на каждый процент прироста ВВП приходится два процента прироста парниковых газов, то один.

- Вы хотите сказать, что, на самом деле все не так?

- Конечно. В последние пять лет в России прирост парниковых газов составляет 0,41 процента на один процент прироста ВВП. Это отчетные официальные данные.

- С чем это связано? У нас, что, в последние годы внедрялись передовые технологии?

- К сожалению, недостаточно. Наше хозяйство настолько отстало от европейского, а также американского, японского, канадского по энергоэффективности, что оно не может расти так, как росло в советское время, экстенсивно. У нас энергоемкость валового внутреннего продукта в 3,1 раза выше, чем в Европе. Поэтому наш рост может происходить только за счет внедрения новых технологий. А они требуют меньше ресурсов и энергии. Все прекрасно знают, что у нас по крайней мере 70 процентов производственной базы изношено. Вы же нигде в мире не купите мартеновских печей - их никто не делает. Хотите - не хотите, но мартен надо менять на конвертер или электросталеплавильную печь. Это в несколько раз сокращает энергоемкость. Или наши теплоэлектростанции: кпд - 25 процентов. А в Европе станции с кпд меньше 50 процентов просто не строят.

- Чтобы поменять старые технологии, нужны колоссальные деньги.

- Но оборудование у вас изношено! Вы что, хотите дождаться аварий? Вы все равно должны тратить средства, менять оборудование, оно не вечно. И самое главное, что мы должны понять: экономический рост возможен только за счет новой техники. Если у вас есть деньги, будут инвестиции и будет рост, нет денег - и роста у вас не будет. И в том и в другом случае вы не перекроете выбросов уровня 1990 года к 2012 году.

- С другой стороны, говорят, что внедрение дорогих новых технологий сделает нашу продукцию и вовсе неконкурентоспособной. Вы так не считаете?

- Слушайте, вот я езжу на казенной "Волге". Два года. Я за это время пересходовал бензина столько, что мог купить подержанный "Фольксваген". Чушь какая-то. Мы думаем о росте в старых советских понятиях индустриальной эпохи. Индустриальная эпоха кончилась. Сейчас идет постиндустриальная эпоха. Сейчас может быть или качественный рост, сопровождающийся снижением энергоемкости и затрат ресурсов, повышением качества труда и конечной продукции, или вообще никакого роста.

- Виктор Иванович, а как вы относитесь к идее продажи квот на выбросы? Условно говоря, наша промышленность выпускает в атмосферу тысячу дымов вместо трех тысяч, разрешенных Киотским соглашением. И вот эту неиспользованную возможность коптить небо можно продавать другим странам, и за дорого. Другие считают, что таким образом мы свяжем развитие экономики, которая не может развиваться без того, чтобы не загрязнять окружающую среду.

- Надо считать. Во-первых, реально квоты можно продавать, только начиная с 2008 года. У нас еще есть время подумать. Если на рынке сложатся хорошие цены и у нас будет приличный запас, отчего не продавать? Но если есть возможность продать, не обязательно ею пользоваться.

Квоты можно не продавать по двум причинам. Первая: вас не удовлетворяет цена. Вторая: вы опасаетесь, что в посткиотский период, то есть после 2012 года, вы окажетесь в дефицитной ситуации. Тогда то, что вы не продали в киотский период, переходит по наследству на посткиотский, а вовсе не списывается, как некоторые утверждают. Все, что не продано, но можно было продать с 2008 по 2012 год, можно расходовать позже. Протокол это предусматривает. Если расчеты покажут, что выгоднее запасти, а не продавать, надо запасать. У нас бюджет сейчас находится в таком состоянии, что острой надобности в продаже нет.

- Виктор Иванович, Евросоюз все это время упорно настаивал на ратификации Россией Киотского соглашения. Видимо, неспроста. В чем, по-вашему, резоны Европы?

- Евросоюз чрезвычайно заинтересован в том, чтобы во всем мире осуществлялись широкомасштабные программы сокращения воздействия на климат. В Европе все убеждены в том, что климат меняется, что это грозит огромными потерями. И от людей зависит, будет ли он меняться сильно и быстро или медленно и относительно слабо. Когда во Франции летом прошлого года люди гибли от жары, когда два года подряд были катастрофические наводнения в Центральной Европе, там никто не сомневался в том, что это происходит из-за глобального потепления.

- Значит, академик Израэль неправ, когда говорит, что реализация Киотского протокола позволит сократить выбросы парниковых газов всего на 0,3 процента?

- Израэль недоговаривает. Концентрация парниковых газов в атмосфере сейчас примерно 370 частиц на миллион. Каков безопасный уровень, никто толком не знает, но в то же время ни один нормальный климатолог не сомневается, что надо сокращать выбросы. Если Киотский протокол действует, то благодаря этому за период до 2012 года прирост концентрации парниковых газов в атмосфере составит примерно 16 единиц, а если он не действует, то 18.

- И это существенная разница?

- Вот эта разница в две единицы на миллион рассматривается Израэлем как мера эффективности Киотского протокола. Но это подмена понятий, подмена целей. Не было ни одного нормального человека в межправительственной комиссии по климатическим изменениям, вообще среди климатологов, который бы ждал от Киотского протокола физически значимого результата. Этот процесс, предусмотренный Рамочной конвенцией ООН, рассчитан на все XXI столетие. Цель Киотского протокола - не две эти несчастные единицы. Его цель - отладка механизмов международного взаимодействия, которые за существенно более длительный период дадут физически значимый результат.

Вы отдаете ребенка в музыкальную школу - вы, что, думаете, он после одного года обучения сыграет вам второй концерт Брамса для фортепьяно с оркестром?! Но ребенок кончит школу, поступит в консерваторию и тогда, может быть, сыграет концерт. И даже наверняка сыграет.

Киотский протокол - это первый класс, это первый учетный период в XXI столетии. Таких периодов будет еще десяток. Вот тогда будут физически значимые результаты. А чтобы они получились, надо научиться их получать. Киотский протокол - это пилотный проект. Но даже если сейчас рассматривать эти две единицы снижения выбросов, то относить их надо не к 370, а к величине прироста - 16 или 18. Тогда получается больше 10 процентов - не так уж и плохо.

- Ратифицируя Киотский протокол, Госдума приняла заявление, в котором говорится, что в ходе переговоров со странами-участницами, которые начнутся в 2005 году, Россия примет решение о своем участии во втором и последующих периодах действия протокола. Это означает, что в последующие периоды мы теоретически можем дать обратный ход?

- Мы теоретически можем дать обратный ход даже в первый период. Вопреки тому, что говорят, в протоколе четко записана процедура выхода из него.

- Но там же штрафные санкции предусмотрены?

- Абсолютно нет. Процедура расписана исчерпывающе подробно. Что касается так называемого посткиотского периода (начиная с 2013 года), в протоколе записано: переговоры о том, каким образом будут регулироваться отношения между государствами, должны начаться не позже чем за 7 лет до окончания первого периода. А это как раз 2005 год. Мы должны в этих переговорах активно участвовать. Там, между прочим, есть требование консенсуса.

- Ваш прогноз относительно дальнейшего участия или неучастия США в киотском процессе?

- Судя по всему, если бы Кэрри победил, то ратификация Соединенными Штатами была бы почти неизбежной. Во-вторых, мало кто знает, что в начале мая сенат США уже голосовал по Киотскому протоколу. За ратификацию проголосовали более 40 человек, то есть не хватило всего несколько голосов. У нас ведь как рассуждают: если США дистанцировались от Киотского протокола, значит, они ничего не делают. Чепуха.

В США есть программа сокращения воздействия на климат, которая предусматривает стимулирование инвестиций, внутреннюю торговлю квотами и другие полезные вещи. Кстати, первая в мире биржа по торговле квотами на выбросы открылась в Чикаго в 2002 году, и она быстро стала международной. Так вот, согласно этой программе, принятой администрацией Буша и имеющей силу закона, американцы собираются сократить выбросы парниковых газов к 2012 году на 4,5 процента. А по Киотскому протоколу им нужно сократить на 7 процентов. Вот эти 2,5 процента Буш и объявил слишком дорогими для Штатов.

	Политика 3878 Общество 502 Культура 57 Экономика 1107 История международных отношений 47 Речи и выступления 4 Образование 18
	Внешняя политика России 326 Стратегические интересы 39 Экология 37 Корея 44 Ближний Восток 394 Украина 259 Экономическая интеграция 108 СНГ 352 Прибалтика 96 Европейский союз 85

Горячие темы:
Юбилей | Здоровье | Болонский процесс | Ближний Восток | МАГАТЭ | Светская хроника | Безопасность | Благотворительность | МИД РФ | Феминизм |