2006-10-10 10:27:55

Демонстративное испытание ядерного устройства, проведенное в Северной Корее 9 октября, судя по всему, не вызвало заметных радиационных выбросов, но еще более накалило ситуацию вокруг Договора о нераспространении ядерного оружия. Эта тема становится самой горячей в международном диалоге, который с наступлением осени заметно активизировался. Перед тем как анализировать сценарии дальнейшего развития событий, имеет смысл со всей определенностью отфиксировать то, что имеем по состоянию на сегодняшний день. И - чего мы не имеем.

Так вот, несмотря на широко распространившиеся и отчасти панические суждения, никакого краха режима ядерного нераспространения нет. Более того, режим ядерного нераспространения пока держится, и держится неплохо. Достаточно взглянуть на чисто арифметические показатели. На момент подписания ДНЯО в 1968 году было пять официальных ядерных держав и две страны, фактически взявшие курс на создание ядерного оружия - Индия и Израиль. С тех пор к негласным ядерным государствам присоединился Пакистан, но зато из их рядов выбыла ЮАР, плюс невнятица с ядерным статусом КНДР. Как видим, по итогам 38 лет существования ДНЯО баланс не такой уж плохой. Свою главную задачу - сдержать расползание ядерного оружия по планете - в общем и целом договор пока решает. Однако это не значит, что с режимом ядерного нераспространения все в полном порядке. Этот режим переживает глубочайший, серьезнейший кризис. По существу идет его эрозия. За рамками ДНЯО Индия фактически конституировалась как полноценная ядерная держава. Никак не поддаются урегулированию конфликты вокруг ядерных программ КНДР и Ирана. Главное же - целый ряд стран в различных регионах мира форсированно развивает мирную ядерную энергетику, что вплотную приближает их к незримой черте, при пересечении которой обладание ядерным оружием перестает быть производным от экономики и технологий, а становится предметом политического решения. Не секрет, что сегодня продвинутыми ядерными технологиями, включая технологии обогащения урана, обладают Япония, Корея, Аргентина, Бразилия, ЮАР и другие. В конечном итоге судьба режима ядерного нераспространения будет зависеть не от фронтальных наскоков на него со стороны отдельных стран-нарушителей, как это только что продемонстрировала КНДР, а от того, удастся ли удержать рост мирной ядерной энергетики в рамках ДНЯО. Здесь - главный вопрос.

Остановимся на нем подробнее. И признаем: эпоха Чернобыля, эпоха страха перед ядерной энергетикой завершилась. Это совершенно нормально. Большинство сфер общественной жизни развиваются, следуя закону маятника, который сперва движется в одну сторону, потом в другую. Атомная энергетика в этом смысле не исключение. Причин для такого разворота как минимум две. Во-первых, прогрессирующий дефицит энергии в мире. Согласно данным Администрации энергетического информирования США, в 2001-2025 годах потребление энергии в мире возрастет на 54 процента. Во-вторых, это заданное Чернобылем кардинальное улучшение безопасности существующих АЭС. В своей совокупности эти два фактора обусловили практически повсеместное возрождение интереса к ядерной энергии. По всему миру мы наблюдаем мощный рост ядерной энергетики. При отсутствии серьезных инцидентов (стучу по дереву!) эти процессы в ближайшее время будут лишь набирать силу. Сегодня в разных странах строятся 27 реакторных блоков. По оценкам МАГАТЭ, в ближайшие 15-20 лет в мире будет построено как минимум около 150 атомных электростанций. В России сейчас началась активная достройка второго блока Ростовской АЭС, четвертого блока Калининской и четвертого блока Белоярской атомных станций. В бюджет 2007 года заложены деньги на начало строительства двух новых энергоблоков, а с 2012 года предусматривается ежегодный ввод в эксплуатацию двух, с 2020-го - четырех новых энергоблоков. Речь идет о кардинальном изменении государственной политики в этой сфере. Но и это не самый яркий пример. Индия планирует к 2025 году довести долю атомной энергетики в общем энергобалансе страны до 20 процентов против нынешних трех. Для реализации этих планов ей потребуется иметь к 2025 году 62 атомных реактора - то есть прибавить еще полсотни к тем 16 реакторам, что функционируют в настоящее время. Очевидно, что такой масштабный рост интереса все новых стран к атомной энергетике неизбежно обернется ростом опасности ядерного распространения. Как можно нейтрализовать эту опасность? Путь только один - изымать из цепочки ядерного топливного цикла два звена, наиболее опасные с точки зрения нераспространения: обогащение урана и переработку отработанного ядерного топлива. В этом и заключается главная трудность, потому что и обогащение, и переработка разрешены действующими международными правовыми инструментами - ДНЯО и основополагающими документами МАГАТЭ. Для большей ясности не могу не напомнить, что обязательство Ирана временно воздерживаться от проведения работ по обогащению урана изначально появилось как добровольная мера. А весь сыр-бор разгорелся, когда иранские власти решили не продлевать более этот мораторий. Налицо серьезнейшее противоречие. С одной стороны, обогащение урана и переработка облученного ядерного топлива объективно чреваты расползанием технологий, ведущих к созданию ядерного оружия. С другой стороны, и обогащение, и переработка ничем не запрещены. Выходить из этого противоречия можно только через корректировку существующего режима ядерного нераспространения.

Отсюда вопрос - как это можно сделать? Без преувеличения, это один из самых трудных вопросов, которые сегодня стоят перед международным сообществом. Попробуем ответить на него от противного - как это нельзя делать. Прежде всего режим ядерного нераспространения ни в коем случае нельзя корректировать через силовые акции и силовое давление. Не будем забывать, что стремление обзавестись собственным ядерным оружием во многом связано с ощущением уязвимости, незащищенности. А само ядерное оружие до сих пор зачастую воспринимается как единственная по-настоящему надежная гарантия безопасности. Военные удары по объектам ядерной инфраструктуры только обострили бы чувство уязвимости. Вполне реально прогнозировать, что страна, подвергшаяся военным ударам по своим ядерным объектам, не откажется от ядерных амбиций, а напротив, постарается форсировать свою ядерную программу и перевести ее "под землю", в подполье. Примерно к схожему результату приводит и применение санкций - разве что по более мягкому сценарию. Поскольку санкции, по своему определению, ориентированы на изоляцию страны, против которой они применяются. Следовательно, работают на обострение все того же ощущения уязвимости. Наконец приходится с сожалением констатировать, что изменения режима ядерного нераспространения не достигнуть и через такую традиционную, общепринятую процедуру, как внесение поправок в действующие договоры. По одной простой причине - сегодня не собрать международный консенсус в пользу внесения таких поправок. Стоит допустить саму эту возможность, ДНЯО может просто рассыпаться. И тогда крах режима ядерного нераспространения станет реальностью. Так что этот "ящик Пандоры" лучше и не открывать. Что тогда остается? Остается одно - последовательно и терпеливо мобилизовывать международную поддержку в пользу уплотнения режима ядерного нераспространения при четком понимании того, что любые шаги в этом направлении могут носить исключительно добровольный характер.

Сейчас на рассмотрении находится несколько инициатив, идущих в этом направлении. Это прежде всего предложение президента России Владимира Путина от 25 января 2006 года о создании международного центра по обогащению урана. Есть также предложения президента США Дж. Буша, известные как "Глобальное ядерное энергетическое партнерство". И наконец идеи генерального директора МАГАТЭ Мохаммеда аль-Барадеи о так называемых "многосторонних подходах к ядерному топливному циклу". В этих предложениях даются различные версии ответа по существу на один вопрос - каким образом можно побудить суверенные государства отказаться от реально имеющегося у них права самостоятельно развивать технологии обогащения и переработки. Любая из предложенных схем, с нашей точки зрения, призвана обеспечивать главное - надежность. Страна, добровольно отказавшаяся от развития определенных технологий, должна быть уверена, что при любом развитии событий, при любом изменении международной конъюнктуры она все равно получит гарантированные ей услуги. В самом деле, в чем главный недостаток ныне действующих двусторонних схем? В их ненадежности. Они слишком зависят от конъюнктуры двусторонних политических отношений между страной-поставщиком и страной-потребителем соответствующих услуг. А если еще честнее - от политики одной конкретной страны - США.

Ибо никто не может дать гарантии, что Вашингтон, в очередной раз обидевшись на очередную страну, не примет новую версию так называемого закона о поддержке свободы в Иране. Причем здесь самое неприятное то, что США имеют обыкновение пытаться распространять свое национальное запретительное законодательство на третьи страны. Другое важное условие состоит в том, что международная схема предоставления услуг по обогащению и переработке должна быть коммерчески жизнеспособной. Она должна быть выгодна с точки зрения цены, условий и содержащихся в пакете дополнительных преимуществ. На сегодняшний день все эти параметры наиболее четко прописаны в инициативе президента России о создании Международного центра по обогащению урана. Конструкция МЦОУ сейчас разрабатывается. Многие вопросы потребуют отладки уже непосредственно на этапе реализации. Но базовые, принципиальные элементы конструкции очевидны уже сейчас. Это будет двухуровневая конструкция, где наверху - международные договоренности различного формата, определяющие создание и функционирование такого центра как международной структуры. На этом уровне в обязательном порядке предполагается присутствие и участие МАГАТЭ. Именно полноценное участие международного агентства по атомной энергии в деятельности МЦОУ должно обеспечить тот фактор доверия, без которого центр не сможет функционировать. Ведь МАГАТЭ - одна из немногих международных организаций системы ООН, кредитоспособность и репутация которой практически не ставится под сомнение. При этом конкретная форма участия может быть определена в ходе консультаций с самим агентством и будущими участниками центра. Если верхний уровень МЦОУ регулируется международным правом, то на нижнем должны действовать нормы частного права. На этом уровне будет отстраиваться система совместных предприятий, по возможности максимально гибкой конфигурации. И, естественно, с непременным участием российского поставщика услуг по обогащению. Эти совместные предприятия и образуют основное тело международного центра. На этом уровне через эти совместные предприятия потребители услуг по обогащению будут реально участвовать в процессе управления "своими" совместными предприятиями, в определении рыночной стратегии, в распределении получаемых прибылей. Это будет нормальная рыночная структура - скорее всего в форме открытого акционерного общества. Только через эту открытость можно преодолеть предвзятость и подозрения потенциальных иностранных партнеров. Однако и здесь тоже, на нижнем уровне, включается МАГАТЭ, гарантируя, что потребители услуг по обогащению гарантированно не получат доступа к технологиям обогащения. Как это будет обеспечено на практике - опять-таки потребует дополнительной выверки. Конструкция непростая. Но простых решений в ядерной энергетике не бывает. Эта же схема является логичной и, главное, она спроектирована в той системе координат, которая сегодня реально существует. Есть понимание, и где будет создаваться первый МЦОУ - на базе Ангарского электролизного химического комбината. Об этом официально заявил руководитель Росатома Сергей Кириенко в ходе Генеральной конференции МАГАТЭ в Вене 19 сентября 2006 года. А в качестве первого конструкционного блока МЦОУ рассматривается совместное предприятие с Казахстаном - в соответствии с договоренностями президента России и президента Казахстана. Своего интереса к идее такого центра не скрывают и некоторые общепризнанные ядерные державы. Так что декларированная цель - создать первый МЦОУ уже в начале будущего года - представляется вполне осуществимой. Но вернемся в начальную точку нашего разговора.

Является ли этот подход безупречным? Конечно, нет. Гарантирует ли он сохранение ДНЯО и режима ядерного нераспространения? Тоже нет. Но такой подход - и это самое важное - дает единственный работающий шанс пройти через нынешний трудный период в международных отношениях, сохранив основы договора о нераспространении. Следует помнить, что ядерная энергетика, даже если представить ее полное переформатирование по модели закрытого ядерного топливного цикла, все равно была, есть и останется источником ядерного распространения.

Это объективная реальность, с которой приходится считаться. Но при всем том рассматривать эту реальность как нечто раз и навсегда данное и неизменное было бы в корне неверно. Сегодня на наших глазах разворачиваются два очень интересных процесса. Во-первых, на подходе самая настоящая революция в энергетике. Полным ходом идут работы по управляемому термоядерному синтезу. Вокруг этих работ нет такого ажиотажа, как на заключительном этапе работ по расшифровке генома человека, но прогресс есть. В 2025 году планируется запустить первый реактор термоядерного синтеза. В 2040 году, как ожидается, даст ток первая демонстрационная термоядерная электростанция. Проводятся исследования в области водородной и вакуумной энергии. Широкое внедрение этих принципиально новых технологий - пока дело достаточно отдаленного будущего, однако к этому тоже надо готовиться. Во-вторых, с достаточной уверенностью можно прогнозировать, что ядерное оружие будет постепенно утрачивать свою нынешнюю символическую ценность абсолютной гарантии безопасности. Это очень медленный процесс. Ни о каком единочасном обесценивании ядерного сдерживания речь не идет.

Скорее всего, этот процесс будет разворачиваться на протяжении всего XXI века. Но тем не менее он уже пошел, и это тоже нужно учитывать. Главное, что сейчас требуется, - по возможности без крупномасштабных инцидентов, без военных конфликтов и террористических актов с применением ядерного оружия пройти через ближайшие десятилетия.

Трудность в том, что именно в этот период в силу самых различных обстоятельств, включая бурный рост атомной энергетики и крайнюю разбалансированность системы международных отношений, режим ядерного нераспространения будет подвергаться сильнейшему испытанию на прочность. Тем не менее задача сохранения основ режима ядерного нераспространения - вполне реальная. Вместо того чтобы искать абсолютное, стопроцентное решение этой проблемы, которого просто нет, надо постараться максимально эффективно использовать те конкретные, ограниченные средства, которые имеются в нашем распоряжении. Включая инициативу создания в различных регионах мира международных центров по обогащению урана.

	Политика 3878 Общество 502 Культура 57 Экономика 1107 История международных отношений 47 Речи и выступления 4 Образование 18
	Внешняя политика России 326 Стратегические интересы 39 Экология 37 Корея 44 Ближний Восток 394 Украина 259 Экономическая интеграция 108 СНГ 352 Прибалтика 96 Европейский союз 85

Горячие темы:
Юбилей | Здоровье | Болонский процесс | Ближний Восток | МАГАТЭ | Светская хроника | Безопасность | Благотворительность | МИД РФ | Феминизм |