Уильям Браудер: мы никогда не были связаны с "Роснефтью" |
| 2006-04-03 13:46:35  Две недели назад одна из крупнейших в России инвестиционных компаний – фонд Hermitage Capital Management (HCM) – признала, что его руководителю УИЛЬЯМУ БРАУДЕРУ российские власти запретили въезд на территорию России. Пропавшего невъездного инвестора отыскала в Лондоне корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-БУЯНОВА. Он надеется вернуться в Россию, истинные причины запрета на въезд обсуждать отказывается и подчеркивает, что пропагандировал инвестиционный режим Владимира Путина во всем мире.
– Не могли бы вы рассказать подробно, как вас не впускали в Россию?
– Я расскажу все по порядку. Вообще-то я гражданин Великобритании, у меня есть дом как в Москве, так и в Лондоне, и я переезжаю между Москвой и Лондоном 25 раз в году. 13 ноября 2005 года я летел из Лондона в Москву дневным рейсом "Аэрофлота". Когда я приземлился в Шереметьево-2, я проследовал в ВИП-зону, чтобы пройти паспортный контроль. Моя виза была действительна до марта 2006 года. Однако иммиграционный контроль не позволил мне проследовать на территорию России, и я должен был вернуться в Лондон.
– А вам объяснили, почему вас не пустили в Россию?
– Нет, никаких объяснений миграционная служба не дала. При этом визу они не аннулировали. Я подумал, что это была просто ошибка. Дело в том, что есть еще один человек со схожим именем: Бил Боуринг (Bill Bowring) занимается защитой прав человека в Чечне, и ему было отказано во въезде двумя днями позже. Позже, когда британское посольство вступило в контакт с МИДом, в объяснительном письме им пояснили, что мне было отказано на основании 27-й статьи федерального закона #114. Согласно этой статье, въезд в страну может быть запрещен по причинам национальной безопасности, общественного порядка или защиты здоровья населения. Мы также контактировали с несколькими важными официальными лицами в российском правительстве – напрямую и косвенно. Большинство из них удивились сложившейся ситуации. Они также приложили усилия, чтобы разрешить эту ситуацию.
– Сейчас ходят слухи, что это было политическое решение, и продиктовано оно тем, что вы периодически критиковали некоторые решения менеджмента "Газпрома"?
– У нас хорошие связи с российским правительством. Сейчас я бы не хотел, чтобы кто-либо спекулировал возможными причинами. Все, что я хочу сказать,– наш фонд работал с различными компаниями, отстаивая права акционеров, в том числе государства.
– Возможно, причиной послужил ваш конфликт с "Роснефтью" из-за перехода на единую акцию дочерних предприятий "Роснефти"?
– Повторю, на рынке сейчас пять-шесть спекулятивных идей. Последняя версия, которую я слышал, это то, что организовано было все ЮКОСом, для того чтобы выставить президента России в дурном свете. Что же касается "Роснефти", то мы никогда не были связаны с этой компанией и не были акционерами ее дочерних предприятий, поэтому это предположение выглядит странным.
– А до этого случая компании, с которыми у вас были конфликты, как-то на вас воздействовали?
– Да, в прошлом нам приходилось иметь личных телохранителей, наши телефоны прослушивались, нам предъявляли безосновательные судебные иски. Думаю, вам не надо объяснять, что все эти действия могут быть спровоцированы бизнес-структурами за соответствующее вознаграждение. Мы даже видели в интернете сайт, где предлагались подобные услуги.
Потом я хотел бы напомнить, что подобные случаи, когда бизнесменов не впускают в Россию, уже случались. В 1997 году Борису Йордану было отказано в визе в тот момент, когда был конфликт вокруг приватизации "Связьинвеста". В 2004 году, по слухам, ряду менеджеров BP также было отказано во въезде, в тот момент у них были проблемы с их российскими партнерами. В 2005 году американский инвестор Фрэнк Ньюман не смог въехать в Россию, когда у него был корпоративный конфликт с партнерами из-за мебельных магазинов "Абитарэ".
– Повлияет ли как-нибудь эта ситуация на работу вашего фонда?
– Отказ в визе не повлиял на экономическую активность фонда. С того момента, как моя виза была заблокирована, стоимость его средств возросла на 43%, за это время это второе место по доходности среди фондов, инвестирующих в Россию. Я не должен присутствовать в России, чтобы инвестировать в российские акции. Большинство инвестфондов расположены за пределами России, среди пятнадцати крупнейших фондов у тринадцати руководители базируются вне России. У нас есть офис в Лондоне, абсолютно аналогичный московскому, и мы можем работать как из Москвы, так и из Лондона.
– Все-таки как вы собираетесь разрешить возникшую ситуацию?
– Поскольку это решение российских властей абсурдно само по себе и наносит ущерб имиджу страны даже больше, чем мне, в интересах России и ее инвестиционного климата было бы исправить его как можно скорее. Мы уже обращались по этому поводу к наиболее важным российским чиновникам в кабинете министров, членам президентской администрации, представителям Думы и другим высокопоставленным лицам. Правительство Великобритании очень серьезно отнеслось к этой ситуации. И министр иностранных дел Великобритании обратился по этому вопросу к своему российскому коллеге. Этот вопрос также волнует власти США, так как под нашим управлением находится миллиард долларов средств американских инвесторов, а использование административных ограничений для инвесторов никак не соответствует принципам ВТО.
Кроме того, хотел бы упомянуть, что я всеми способами поддерживал имидж России. Только за последние два года я дал 50 телеинтервью, опубликовал 450 статей в журналах и произнес 30 речей на политических форумах в поддержку инвестиционного климата в России и действий Владимира Путина. В Кремле наше исследование российского рынка акций 2005 года было размножено пятитысячным тиражом, и оно было презентовано господину Путину. Мы сейчас понимаем, что моя виза находится на обсуждении британского и российского правительства.
– Вы сделали какие-то выводы из сложившейся ситуации?
– Я продолжаю верить в большой потенциал России и надеюсь на скорейшее разрешение вопроса.
|
