|
2006-04-19 14:51:59  Месяц назад в Швеции, немного не дожив до ста лет, умер Стиг Эрик Констанс Веннерстрем. Без малого 15 лет он работал на советскую военную разведку -- ГРУ. Последнее время Веннерстрем жил в стокгольмском доме престарелых. О разведчике много писали при жизни -- после его ареста в 1963 году. Прошла волна публикаций и после смерти. Но как у всякого разведчика, особенно крупного, к числу которых, несомненно, принадлежит Стиг Веннерстрем, в биографии осталось множество белых пятен, недосказанного. И -- много версий, догадок, домыслов и вымыслов.
Пожалуй, лучше других знал Веннерстрема Виталий Никольский, генерал-майор Главного разведывательного управления, который на протяжении двух последних перед арестом лет, как говорят в разведке, вел агента, то есть был его куратором. Я познакомился с отставным генералом Никольским в начале 90-х годов прошлого века. Он часто бывал у меня в редакции «Красной звезды», приносил воспоминания о своих боевых товарищах по партизанским дням. Однажды пригласил к себе домой и рассказал, что пишет книгу о шведском периоде его жизни. В Стокгольме Виталий Александрович трудился «под крышей» советского военного атташе. Так вот в этой книге воспоминаний под торговым названием «Аквариум-2» (в противовес «Аквариуму» Виктора Суворова) Никольскому гэрэушным начальством было позволено поместить небольшую главку о Стиге Веннерстреме. Несколько лет назад умер и сам Виталий Александрович. Он прослужил в военной разведке больше 40 лет. Но до последнего дня Никольский не знал, жив ли его подопечный и друг. И многие не знали.
Кум королю
Во всех российских публикациях оперативный псевдоним Стига Веннерстрема -- Орел. Никольский же называет агента Викингом. На момент установления связи с российским военным атташе Стиг Веннерстрем был начальником военно-воздушной секции командной экспедиции министерства обороны Швеции. В прошлом он занимал посты военного атташе в Вашингтоне и Москве, где, по свидетельству ветеранов ГРУ, и был завербован. На момент знакомства с куратором Стигу было 54 года, но выглядел он стройным, подтянутым, кипел энергией, всегда был веселым и интересным рассказчиком. Кроме того прекрасным спортсменом, мастером по горным и водным лыжам, чемпионом Швеции по керлингу, стрелком, фотографом, летчиком и автомобилистом. Он владел отлично финским, немецким и английским языками, прилично -- французским и русским. Не считая, конечно, родного шведского и датского. При первой же встрече было видно умение Стига держать себя в обществе.
Веннерстрем состоял в дальнем родстве с королем Густавом VI Адольфом и даже некоторое время служил у него адъютантом в звании майора. Видимо, и дипломатическая карьера удавалась ему не без помощи двора. У Стига были широкие знакомства в военных кругах, практически неограниченный доступ к секретным документам государственной важности. Тем он и был ценен как агент. Информацию он давал в основном по НАТО и ее главным составляющим -- США, Англии и Германии.
Стиг Веннерстрем родился в 1906 году в Ваксгольме в семье высокопоставленного офицера. В 1926-м он поступил в морское училище, через три года успешно закончил его и получил офицерский чин. Осенью 1931 года он окончил летную школу. Зимой в 1933/34-го жил в Риге. Здесь он впервые столкнулся с секретными службами, познакомившись с американским офицером, работавшим на британскую разведку. В 1934 году Веннерстрем начал свою карьеру в шведских ВВС, прошел курсы подготовки штабных работников и в 1937-м был назначен в штаб ВВС Швеции. С 1938 года служит адъютантом в штабе принца Густава Адольфа. В ноябре 1940 года Стиг получает назначение в Москву на пост военно-воздушного атташе Швеции, на котором останется в течение пяти месяцев.
К тому времени эта натура, от природы склонная к авантюризму, начинает передавать секретные сведения немецкой контрразведке. В 1943 году Веннерстрем командует эскадрильей, а в 1944--1945 годах в звании майора проходит службу при штабе ВВС Швеции в качестве офицера по связям с представителями иностранных военно-воздушных сил. Американские спецслужбы в 1946 году через генерала Гелена заполучили секретные документы бывшего абвера, в которых Веннерстрем рекомендовался с лучшей стороны. После этого он был завербован американцами. В том же 1946 году Веннерстрем в новом качестве наблюдателя присутствовал на авиационном военном параде в Москве и по возвращении направил по команде служебную записку о перспективах разведывательной деятельности на территории СССР.
Вербовка
В 1948 году подполковнику Веннерстрему было поручено сопровождать в поездке по Швеции советского военного атташе в Стокгольме полковника Ивана Рыбальченко. Веннерстрем впоследствии вспоминал: "В Стокгольме в число моих многих обязанностей входила и такая -- я должен был, особенно в поездках, опекать советского военного атташе, полковника Ивана Рыбальченко. В результате постоянного совместного пребывания в автомобиле, самолете или купе у нас возникло некое подобие дружеских отношений... Однажды он вычитал в местной газете статью о модернизации и укреплении взлетно-посадочных полос на каком-то военном аэродроме. Он закурил одну из своих неизменных папирос, подумал и проронил: "Я должен подтвердить это документально". Я усмехнулся: "Есть старая пословица: рука руку моет". Он сказал, по-прежнему не глядя на меня: "Можно поставить вопрос иначе. Сколько вы хотите за эту несчастную полосу? Две тысячи?" В конце концов сошлись на пяти." В интервью, которое в 2003 году Веннерстрем дал журналу Aret Runt, бывший агент признался, что занялся шпионажем из-за симпатии к сотрудникам советского дипкорпуса. К своим обязанностям военно-воздушного атташе Швеции в Москве Веннерстрем приступил в начале 1949 года. Задача Веннерстрема состояла в том, чтобы держать своих шефов из ГРУ в курсе относительно стратегических планов и военного потенциала США. Российская военная разведка высоко оценила деятельность агента, присвоив ему звание генерал-майора. Правда, в наиболее подробной книге об этом человеке, вышедшей в России в 2000 году ("В пламени холодной войны. Судьба агента"), эта версия опровергается.
С апреля 1952 года Веннерстрем занимал должность военно-воздушного атташе Швеции в Вашингтоне и пробыл там около пяти лет. Он ведал закупкой вооружений для ВВС Швеции и был очень хорошо информирован обо всем, что касалось американских разработок. Вернувшись в Швецию в 1957 году, он до самой своей отставки в 1961 году занимал должность начальника сектора при оперативном отделе главного штаба вооруженных сил и являлся, по сути дела, правой рукой Свена Андерсона, тогдашнего министра обороны Швеции. Все секретные и сверхсекретные материалы попадали на стол Веннерстрема. Он также всегда был в тесном контакте со штабами НАТО в Дании и Норвегии, так как преподавал стратегию в школе летного состава и был главным экспертом по вопросам разоружения.
Но вернемся к генералу Никольскому. Личный контакт они с Веннерстремом установили в октябре 1960 года, когда советский военный атташе впервые нанес визит в командную экспедицию. Предшественник Никольского, раньше работавший со Стигом, представил генерала как будущего куратора. Никольский даже несколько растерялся, когда при первой же встрече Веннерстрем достал из своего сейфа полтора десятка кассет фотоаппарата «Лейка», которые советскому атташе пришлось распихивать по своим карманам. На пленках было техническое описание недавно полученной шведами американской ракетной установки «Хок». Немногим более чем за полгода -- до весны 1963-го -- Викинг передал советскому куратору несколько тысяч кадров специальной фотопленки «Щит», которую ему поставляло ГРУ, с оперативными документами по военным, военно-политическим и военно-экономическим вопросам. Пленка «Щит» не поддавалась проявлению без специальной обработки реактивами, известными лишь в лаборатории ГРУ. Правда, потом все это оказалось блефом, после ареста Веннерстрема шведские контрразведчики подобрали реактив за несколько дней. Интересно, что довольно часто эти материалы попадали раньше в ГРУ, чем на столы шведских высокопоставленных чиновников. Сейфы штаба обороны были открыты для советской военной разведки.
Веннерстрем выдал координаты строящейся в береговых скалах подземной базы шведских ВВС. В результате шведы были вынуждены перестраивать всю систему противовоздушной обороны. Среди других сведений, переданных Веннерстремом, были планы НАТО по обороне Северной Европы, конструкторские разработки шведского всепогодного перехватчика Draken J-35, сведения о конструкторских разработках шведского бомбардировщика, самолета-разведчика и сверхзвукового истребителя, описание новой английской ракеты класса "земля--воздух" "Блад-хаунд", основы британской противовоздушной обороны, закупленной шведами, характеристики трех новых американских ракет класса "воздух--воздух" "Сайдуиндер", "Хок" и "Фэлкон", а также множество данных о крупных сухопутных, морских и воздушных маневрах НАТО...
По наводке Веннерстрема 13 июня 1952 года был сбит шведский самолет DC-3, занимавшийся сбором разведданных. Полвека назад у острова Готланд его сбил советский "МиГ", из восьми человек экипажа никто не спасся. Этот транспортник с военным экипажем занимался сбором разведывательной информации вдоль территориальных вод Советского Союза. Даже название самолета "Хугин" -- по имени одного из воронов бога Одина, сообщавших ему все новости мира, -- говорило о предназначении DC-3. На его борту находилось ультрасовременное американское радиоэлектронное оборудование шпионажа, и вся добыча "ворона" предназначалась для Пентагона.
НАТО хотело как можно больше узнать о советской ПВО в районе латвийского и эстонского побережий -- именно через этот "балтийский коридор" в случае атомной войны должны были идти американские и британские бомбардировщики с атомными бомбами на Ленинград и Москву. О том, с какой целью шведский транспортник курсировал вдоль кромки территориальных вод Советского Союза, в Москве хорошо знали. Разведка проводилась при помощи самого современного британского и американского оборудования, и делалось это для британцев и американцев в соответствии с секретным соглашением между нейтральной Швецией и НАТО -- техника в обмен на результаты разведывательных полетов.
Самолет DC-3 с глубины 126 метров подняли лишь спустя 52 года. Он лежал в 55 километрах восточнее Готланда, недалеко от острова Готска-Санден. Хвостовая часть самолета была разорвана на куски пулеметными очередями. Газеты назвали событие полувековой давности «преступлением против международного права», одобренным Сталиным лично, и, возможно, предупреждением в адрес Швеции: "Не сближайтесь с Западом больше, чем сейчас".
К куратору с сиреной и мигалкой
Особенно ценными были сведения Веннерстрема о ракетном вооружении США и Англии, которое планировалось для поставок шведам. Благодаря Веннерстрему все 47 полков шведской армии были изучены советской военной резидентурой, по словам генерала Никольского, «вдоль и поперек». Точно был известен уровень их подготовки, контакты руководства с натовскими штабами. Во время Карибского кризиса Веннерстрем сообщил о приведении американских ВМС в состояние боевой готовности, а также о том, что соединение атомных подводных лодок США вышло в Северную Атлантику. Возможно, для блокирования советских кораблей на пути в Гавану. Чтобы передать это сообщение, Стиг позвонил прямо в аппарат военного атташе посольства и пригласил Никольского в ресторан неподалеку от командной экспедиции. Это было рискованно, но отказ был бы еще более подозрителен для прослушивавших разговор контрразведчиков, и генерал согласился. В ресторане под гром оркестра куратор не сдержался: «Если так будем соблюдать конспирацию, то мне придется в 24 часа покинуть страну, а тебе пожизненно сидеть в тюрьме». Стиг тогда рассмеялся и сказал, что контакты советского военного атташе с местными жителями курируются лично им. Командной экспедицией министерства обороны Швеции назывался отдел, осуществлявший контакты с иностранными военными атташе и выполнявший функции военной разведки и контрразведки.
Передача, с одной стороны, кассет с пленкой, а с другой -- денежного вознаграждения и указаний Центра проходила на многочисленных представительских мероприятиях. Иногда письменные инструкции Центра передавались в советских сигаретах. Виталий Александрович всегда боялся перепутать пачки с куревом. Однажды во время кинопоказа Веннерстрем передал десяток кассет в присутствии начальника шведской контрразведки. В практике шпионажа это, возможно, единственный случай. Собственно, Викингу не надо было давать подробных инструкций -- за 15 лет работы на ГРУ он приобрел хороший опыт и с полуслова понимал, что от него требуется. Проблемы были только с конспирацией. Однажды Веннерстрем подъехал прямо к дому, где жил куратор, на служебной машине с сиреной и красной мигалкой. Ему нужно было срочно передать схему командного пункта правительства и штаба обороны на случай чрезвычайного положения. Хотя передача этих документов не требовала спешки. Был случай, когда Викинг перехватил куратора по пути на работу. Никольский даже вынужден был пригрозить: доложу о твоей недисциплинированности в Центр и вообще откажусь с тобой работать. Это испугало Веннерстрема -- он не хотел расставаться с ГРУ.
Вознаграждение Викингу выплачивалось каждый квартал -- 12 тыс. шведских крон сотенными банкнотами. Более крупные купюры тщательно контролировались фискальными органами и были более опасными. Сумма, по мнению Виталия Никольского, была небольшая, если учесть ценность информации от Викинга. Пакет, довольно большой, с новыми кассетами и деньгами, куратор оставлял, например, в аптечке собственной квартиры, куда приглашались шведские офицеры. Ключи были только у двоих посвященных. Такая же аптечка висела и на вилле Веннерстрема.
Весной 1961 года Стигу стукнуло 55 лет -- предельный возраст для полковника. Поскольку перспективы стать генералом у него не было, он должен был подать в отставку. Оставить его в армии по закону не мог даже король. Об этом Викинг доложил Никольскому. С увольнением Стиг терял доступ к крайне важным документам. Перед увольнением, боясь, что ГРУ откажется от его услуг, Викинг развил бурную деятельность, забыв о конспирации. С увольнением Стига для встреч с Никольским не было официального повода. Никольский поручил подобрать в городском парке три тайника для обмена малогабаритной почтой. Сигналы о вложении и изъятии груза договорились ставить в местах на пути от дома военного атташе на Линнейгатан, 2, до советского посольства на Виллагатан, 12.
Провал
За месяц до увольнения кадровики предложили запасному полковнику Веннерстрему две должности: военного советника при министре иностранных дел Швеции либо генерального консула в Мадриде. Викинг попросил у Никольского совета. Генерал отправил в Центр шифровку с предложением о Мадриде. Центр, напротив, выбрал первое предложение. Некоторые исследователи пишут, что полковник Веннерстрем, нелегально прибыв в СССР в начале 60-х годов, был принят на конспиративной квартире начальником ГРУ генералом Иваном Серовым. Аудиенция произвела на шведа большое впечатление. Генерал высоко оценил его труды. В ходе беседы были согласованы дальнейшие планы использования полковника в качестве советского агента в Испании. Но этим планам не суждено было сбыться: после возвращения на родину Веннерстрем был арестован.
Существует множество версий разоблачения и провала полковника-шпиона. Одна из них говорит, что все пошло от британской контрразведки МИ-5. Ее сотрудники обратили внимание на то, что русские часто лучше шведов осведомлены о типах вооружений, поставляемых Англией в Швецию. Наблюдение за Веннерстремом велось с лета 1962 года. Удалось установить, что бывший полковник имеет счет в одном из банков Женевы, где он в это время находился в качестве эксперта по вопросам разоружения министерства иностранных дел Швеции. Было организовано прослушивание телефона Веннерстрема. 19 июня 1963 года на чердаке дома Веннерстрема Карин Розен, завербованная шведской контрразведкой служанка полковника, обнаружила тайник с микропленками. Утром 20 июня 1963 года Веннерстрем, кавалер высшего государственного ордена Почетного легиона, друг короля Густова Адольфа, был арестован по пути на работу. Биографы Веннерстрема называют и другие возможные версии предательства: непреодолимая страсть к игре в казино, пацифистские и даже прокоммунистические взгляды легендарного шведа. По сведениям западных журналистов, Москва шантажировала Веннерстрема, имея на руках данные о его агентурной работе на нацистов во время второй мировой войны.
Еще одна версия. Шведская контрразведка СЭПО 20 июля 1960 года получила от агента ЦРУ сотрудника ГРУ генерал-майора Дмитрия Полякова информацию о существовании в шведской военной разведке агента ГРУ Орел. После этого на Орла был "заряжен капкан" и началось тщательное изучение и анализ личных расходов Стига Веннерстрема.
Убедительнее других выглядит версия Виталия Никольского. Весной 1962 года Центр решил устроить встречу с Веннерстремом в Хельсинки. Для инструктажа в финскую столицу направили одного из заместителей начальника ГРУ. Никольский не называет его в книге, но по некоторым сведениям это был генерал-лейтенант Петр Мелкишев. Вообще-то проинструктировать агента можно было бы и в Стокгольме. Но, возможно, начальнику нужен был повод для поездки за границу. В Хельсинки высокий гость неизвестно по какой причине привлек к организации встречи сотрудника от «ближних соседей», то есть Первого главного управления (ПГУ) КГБ -- Мелкишев воспользовался квартирой заместителя резидента КГБ в Хельсинки Анатолия Голицына. Тот по прикрытию числился хозяйственником в торгпредстве. В декабре 1961 года Голицын бежал в США и попросил политического убежища. Там он и сообщил британской разведке о человеке, приезжавшем в Хельсинки из Швеции для встречи с гэрэушным генералом.
Виталий Никольский признавал, что Веннерстрем жил на широкую ногу, часто ездил за границу. Обитал он на шикарной вилле в пригороде Стокгольма, имел нескольких слуг. Расходы явно превышали денежное содержание полковника в 4 тыс. крон в месяц. Однажды советский военный атташе так и сказал своему другу и агенту: надо бы быть поосторожнее в расходах в интересах безопасности. Стиг стал его успокаивать: мол, его жена -- состоятельная женщина, работает в банке, вилла -- ее приданое, два автомобиля в семье для Швеции норма. Как потом оказалось, Стиг выдавал желаемое за действительное, чтобы успокоить чрезмерно бдительного советского друга. Расточительность Веннерстрема вместе с некоторыми другими обстоятельствами и стала одной из причин того, что привлекло внимание контрразведки в начале 1960-х.
Самая же главная причина провала, опять же по версии Виталия Никольского, -- о Веннерстреме узнал «предатель века» полковник ГРУ Олег Пеньковский, работавший на англичан и американцев. Всю разведывательную информацию о новых западных вооружениях ГРУ передавало советскому военно-промышленному комплексу. Поступавшие от Веннерстрема документы попадали и в Комитет по науке и технике, где с 1960 года работал Пеньковский. Он не имел прямого отношения к скандинавскому направлению, но длительное время пользовался документами, которые добывал Викинг-Орел. Конечно, эти документы, как и полагается в разведке, были обезличены, однако не составляло труда понять: в Швеции ГРУ располагает ценным агентом. Об этом Пеньковский рассказал во время встреч в Лондоне работавшим с ним представителям МИ-6 и ЦРУ. Оттуда наводку передали шведской контрразведке. Остальное было делом техники.
В июле 1962 года Центр приказал Никольскому передать Викинга на связь сотруднику резидентуры, работавшему под прикрытием первого секретаря посольства. Логика Центра была проста: раз агент перешел работать в МИД, пусть с ним на приемах встречается дипломат. Не учли, правда, одного: столь мелкие чиновники, каким был теперь Веннерстрем, на приемы и рауты практически не приглашаются. И связь со Стигом практически прервалась.
Виталий Никольский считал, что Веннерстрем был самым ценным агентом, которого имела российская военная разведка после полковника Альфреда Редля, передавшего перед первой мировой войной мобилизационные планы Австро-Венгрии. В Швеции его называют самым известным шпионом «холодной войны». Однако в книгу «100 великих разведчиков» Веннерстрем не вошел.
Кто виноват?
После ареста Стига Веннерстрема военный атташе и первый секретарь посольства СССР в Швеции, замешанные в этом деле, вынуждены были покинуть страну пребывания. Никольского, опасаясь провокаций, отправили не обычным рейсом парома, а на сухогрузе «Репнино», погрузку которого прервали. Генерала, единственного пассажира, везли через Балтику на почти пустом судне водоизмещением 5 тыс. тонн и с экипажем более 40 человек. На родине вину и ответственность за случившееся возложили, естественно, на Виталия Александровича. Нашли стрелочника. Никольский винил себя лишь в том, что не настоял на безличной связи с агентом через тайники. Он считал, что внимание шведской контрразведки мог привлечь сотрудник, которому на связь был передан Викинг. Никольский не называет его имени. Несмотря на невысокую должность, он сразу по приезде в Стокгольм приобрел дорогой «Мерседес-220». И это тогда, когда даже советники посольства ездили на дежурной автомашине. Более того, этот молодой человек снял и шикарно обставил хорошую квартиру, какой не было у его коллег. Он бравировал знанием нескольких иностранных языков, был не по рангу активен в контактах с местными.
Шведские власти обещали, что сообщение о выдворении двух советских дипломатов они дадут в прессу лишь утром. Но едва рассвело, журналисты буквально всех имеющихся СМИ осаждали квартиру Никольского. Консьержка обманула журналистов, сказав, что русский генерал уже уехал в порт. Все ринулись туда. Провожал Никольского на пирсе лишь его заместитель, которому он перед отъездом передал секретные документы и валюту. Спешным бегством на сухогрузе, без достойных проводов советская сторона еще до суда косвенно признала правильность обвинения шведских властей. Центр обвинил Никольского в том, что резидентура проводила «слабую воспитательную работу» с агентом, что и привело к потере им бдительности. Как бы сказали сегодня, совковая логика. Кто-то из руководства обвинил Веннерстрема в патологической жадности, которая заставляла пренебречь осторожностью.
Суд приговорил Викинга к пожизненному тюремному заключению. В своем последнем слове он отрицал обвинение в нанесении вреда безопасности Швеции -- за раскрытие натовских планов его судить не могли. Еще Веннерстрем говорил, что работал на предотвращение новой мировой войны. И действительно, Карибский кризис не перерос в ядерный конфликт отчасти и благодаря информации Стига Веннерстрема. Для Виталия Никольского провал Викинга означал конец карьеры разведчика. От оперативной работы его отстранили. Два месяца, пока шло разбирательство, он находился в распоряжении ГРУ. В ноябре 1963 года его назначили начальником факультета Военно-дипломатической академии. Спустя еще пять лет он ушел на пенсию.
Веннерстрем же сидел в тюрьме. Там он демонстрировал образцовое поведение и работал в центре для несовершеннолетних заключенных преподавателем иностранных языков, в том числе русского. В итоге в 1974 году в возрасте 68 лет он был помилован, освобожден за примерное поведение и вернулся домой к жене в пригород Стокгольма -- Дьюрсхолм. Надо отдать должное советской разведке -- Веннерстрема не раз пытались обменять, но что-то не сложилось. Материалы судебного разбирательства с подробными показаниями Веннерстрема и данными служебного расследования были объявлены государственной тайной на срок 50 лет. В 1959 году Никита Хрущев отменил свой визит в Швецию под предлогом антисоветской кампании, развернувшейся в шведской прессе. Однако в 1964 году тот же Хрущев все же поехал в Швецию, несмотря на скандал, связанный с разоблачением советского шпиона Стига Веннерстрема.
|
