|
2006-05-26 14:25:01  Вчера в сочинском санатории "Русь" прошел саммит Россия–ЕС, на котором были подписаны соглашения о реадмиссии и об упрощении визового режима между Россией и странами ЕС. С подробностями из санатория "Русь" – специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Лидеры России и ЕС уже расселись по местам в зале, когда президент России Владимир Путин огляделся по сторонам, как будто для верности проверяя свои тылы (слева и справа от него сидели министр промышленности Виктор Христенко, министр экономического развития и торговли Герман Греф, министр транспорта Игорь Левитин, председатель правительства Михаил Фрадков), и неожиданно убедился, что они совсем не так надежны, как ему, наверное, казалось. Его помощник Сергей Ястржембский отвернулся от лидеров ЕС Жозе Мануэла Баррозу (председателя Еврокомиссии), Хавьера Соланы (комиссара по внешней политике и безопасности) и канцлера Австрии Вольфганга Шюсселя, сидевших напротив и с жеманной внимательностью глядящих на российских переговорщиков, и увлеченно беседовал с дамой, сидевшей прямо за ним.
Я удивился, когда увидел, как господин Путин решил эту проблему. Он дал ребром ладони по шее Сергею Ястржембскому. Даже издали было видно, что господину Ястржембскому больно.
Способ, которым Владимир Путин вернул Сергея Ястржембского к окружавшей их действительности, оказал тонизирующее действие на помощника президента. Ему, скорее всего, не понадобится теперь ни одна из процедур, которыми славится выполненный в безукоризненном стиле позднесталинского барокко санаторий "Русь", который специализируется на лечении заболеваний как раз костно-мышечной системы, а также систем кровообращения, гинекологических и урологических заболеваний. Среди этих процедур следует особо отметить амплипульсетерапию, лекарственный электрофорез, местную дарсонвализацию, безболезненное вытяжение позвоночника, миостимуляцию и, без сомнения, гальванизацию.
Санаторий "Русь" кроме этих процедур известен тем, что еще недавно принадлежал не управлению делами президента России, а нефтяной компании ЮКОС, и, как сказано в справке на интернет-сайте санатория, "в 2001 году обе семьи Михаила Ходорковского (бывшая и настоящая) отдыхали в этом вечно зеленом оазисе здоровья".
Неплохо тут вчера чувствовали себя, судя по всему, и европереговорщики. Господин Шюссель очень долго говорил о том, как хорошо ему и его коллегам здесь, в Сочи (и как нехорошо, очевидно, в Брюсселе). Президенту России очень нравились эти слова. Так что еврочиновники только самих себя могут теперь винить в том, что и следующий саммит Россия–ЕС пройдет не в Москве:
– Мы и дальше будем стараться расширять географию наших встреч,– с энтузиазмом произнес господин Путин.
Кроме того, он, говоря о стратегических направлениях сотрудничества России и ЕС, помимо общепринятых в таких случаях слов, произнес, что на решение "задач прогресса, глобального и регионального развития и повышение качества жизни европейцев" направлено прежде всего "начало строительства Северо-Европейского газопровода". Забота господина Путина о европейцах выглядит тем более трогательной, что он ни слова не сказал о том, как счастливо по завершении строительства Северо-Европейского газопровода заживут граждане вверенной ему страны.
На пресс-конференцию лидеры России и ЕС пришли на полтора часа позже, чем обещали. Они обедали.
По пути на обед они совершили прогулку по территории санатория и провели рабочую встречу с отдыхающими, среди которых выделялась мама с сыном (оба из Воркуты). Господин Путин, узнав, откуда она, и прикинув на глазок, сколько километров от "Руси" до Воркуты, передал эту информацию господам Солане и Баррозу, отчего те как-то сразу сникли.
После обеда некоторых его участников невозможно было узнать. Так, Хавьер Солана, вооружившись, очевидно, удачным, на его взгляд, опытом взаимодействия Владимира Путина с Сергеем Ястржембским, с вызовом бил по спине российского президента. Он хватал его за лацканы пиджака и что-то жарко шептал на ухо, хихикая. Я удивился, как это господину Путину удалось за такое короткое время так расположить к себе Хавьера Солану, пока не понял, что тот просто нетрезв.
И довольно сильно был нетрезв Хавьер Солана! Он даже выронил из своей папочки какой-то документ, перечеркнутый и во многих местах переписанный его, видимо, собственным мелким почерком,– и даже не заметил этого. Увидев, что навстречу ему идет сотрудник российского протокола, поправлявший стулья на сцене, Хавьер Солана от души обнялся с ним. Все это происходило уже перед самым началом пресс-конференции, когда все ее участники стояли на сцене у стола, за который им было назначено сесть.
Потом Хавьер Солана вдруг схватил господина Путина за шею, снова привлек к себе и начал что-то громко говорить ему. Господин Путин натужно засмеялся, а господин Шюссель приложил палец к губам. Но толку не было никакого. Хавьер Солана все равно договорил, а когда Владимир Путин отвернулся от него, быстро достал из кармана своего пиджака белый носовой платок и вытер им шею Владимира Путина.
Наблюдать за комиссаром ЕС на сцене было одно удовольствие. Того, что он вытворял, не сыграешь.
Когда подписывались соглашения о реадмиссии и об облегчении визового режима, Хавьер Солана демонстративно двигал стул под евродамой, которая подписывала соглашения, и казалось, что на самом деле он просто держится за этот стул, чтобы не упасть.
– Этот саммит запомнится надолго всем его участникам (и особенно Хавьеру Солане.–А. К.),– сказал господин Путин.
– Да, можно было ожидать, что это будет наша обыкновенная рутина,– сказал канцлер Австрии Вольфганг Шюссель.– Но то, что мы сделали сегодня...
Очевидно, что австрийскому канцлеру есть с чем сравнивать происшедшее, если два более или менее конкретных соглашения между Россией и ЕС он считает спортивным подвигом.
От господина Шюсселя Владимир Путин услышал, как и от всех без исключения своих собеседников за последние две недели, немало добрых слов о своем послании Федеральному собранию, а особенно в той его части, где президент России говорил о том, что ЕС – важнейший партнер России.
– Я хочу, чтобы все услышали,– заявил господин Шюссель (этого эффекта достичь было несложно, потому что пресс-конференция транслировалась в прямом эфире телеканала "Евроньюс".–А. К.),– то что я сейчас скажу. Покупать и продавать нефть и газ – чисто коммерческая деятельность. Обе стороны зависят от этого. Россия – стабильный и надежный партнер Европы уже 40 лет. И вы имеете надежного партнера в нашем лице, мы вам платим твердой валютой, это выгодно всем.
Мало кто, наверное, ожидал таких слов от канцлера Австрии. Хавьер Солана уж точно не ожидал. Он несколько раз хотел перебить господина Шюсселя, но тот говорил очень быстро и не дал вставить комиссару ни слова.
– Что касается прав человека,– продолжал канцлер,– то Россия является председателем Совета Европы, сознает свою ответственность (господин Солана при этих словах крутился как уж на сковородке, но все-таки молчал.–А. К.). И последний визит генерального секретаря Совета Европы в Россию внушает нам особенную надежду...
Коротко выступил господин Баррозу, который признался, что благодарен господину Путину за то, как он обсудил с лидерами ЕС проблему Ирана.
Теперь все смотрели на Хавьера Солану. Ему тоже полагалось сказать несколько слов. Я думал, что их будет очень много. Но он теперь подавленно молчал. Он как будто на что-то обиделся. Так бывает с людьми, которые, выпив, способны увидеть обиду там, где ее и в помине нет, и потом дуться на соб... собеседников.
Тогда господин Баррозу ответил на вопрос об энергодоверии между Россией и Европой.
– Россия всегда была надежным партнером,– еще раз подтвердил господин Баррозу.– Но есть чувствительность в этом вопросе... Наша общественность восприняла газовый конфликт между Россией и Украиной очень чувствительно. Нет, мы не хотим воспринимать ресурсы России как наши собственные (мысль об этом была в вопросе), мы хотим сказать, что есть взаимозависимость, потребность потребителя в поставщике, потребность поставщика в потребителе...
Он дал понять, что лично у него и у других лидеров ЕС нет никаких претензий к России, но есть общественность, трудящиеся, по чьим просьбам и выражается обеспокоенность.
– Участники международного общения часто очень, отстаивая свои национальные интересы, действуют по принципу: своя рубашка ближе к телу,– экспромт господина Путина выглядел заботливо подготовленным.– Но уверяю вас: на наше имущество никто не претендует, и отдавать мы ничего не собираемся... Если наши партнеры ждут, что мы запустим их в святая святых нашей экономики – энергетику, то мы ждем ответных шагов по самым чувствительным направлениям нашего сотрудничества.
– Вы считаете Китай альтернативой Европе в поставках энергоносителей или как? – спросила господина Путина немецкая журналистка.
Владимир Путин ответил ей на какой-то другой вопрос, который он разглядел в ее словах:
– Искусственное культивирование слухов о проблемах в отношениях с Европой в сфере энергетики наносит ущерб не столько нам, сколько тем, кто эти слухи распространяет,– заявил он, с вызовом поглядев на журналистку, которая сочла благоразумным промолчать, ибо лавры французского журналиста, в свое время на такой же пресс-конференции по итогам саммита Россия–ЕС, получившего приглашение на обрезание, ее не могли заинтересовать по определению.
Последовала бурная лекция господина Путина на тему о том, каким надежным поставщиком газа является Россия и как Россия всю зиму продавала Европе газ по $250 за кубометр, в то время как Великобритания пыталась продать по 1250.
– Если наши партнеры ждут какого-то эксклюзива,– заявил господин Путин,– то у нас вопрос: а что мы получаем взамен? Какие месторождения? Какие у вас есть магистральные газопроводы? Если у вас этого нет... а у вас этого нет!.. То, что вы можете предложить, давайте обсуждать!
Лидеры ЕС (исключая Хавьера Солану) кивали. Они готовы были обсуждать (правда, им нечего было предложить).
Нет согласия у России и ЕС и по проблеме отделения Черногории от Сербии.
– Это были договоренности обеих сторон – провести этот референдум,– сказал канцлер Австрии.– Согласованные решения приводят к демократическому разрешению проблемы.
Он еще пару раз повторил, что Черногория отделилась от Сербии в результате обоюдных договоренностей, к взаимному удовлетворению сторон, и тем самым намекнул, что повторение пройденного в Черногории не состоится в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии. Господин Путин с этим был категорически не согласен.
– Единообразные нормы,– заявил он,– должны быть применимы ко всем участникам международного общения.
Потом он, вдруг спохватившись, успокоил немецкую журналистку, что Китай альтернативой потребителям в Европе не является.
Но она и не беспокоилась.
Журналиста из журнала "Нью Эдженси" объяснения господина Путина не удовлетворили. Он заявил, что Россия шантажирует своих соседей энергетическими ресурсами, и попросил прокомментировать известную речь вице-президента США господина Чейни, в которой тот резко критиковал нынешнее руководство по всем направлениям его деятельности.
Отвечать, как ни странно, начал господин Баррозу. Он хотел, видимо, сбить публицистический накал вопроса, поэтому ответил следующим образом:
– Вчера мы провели хороший вечер с господином Путиным. Мы ужинали на закате. Была прекрасная погода. Играла негромкая музыка. Звучала "Голубая рапсодия" Гершвина. В общем, наши отношения с Россией именно такие...
Как этот вечер, хотел он сказать.
– Я даже не знаю, что вам сказать в ответ на этот вопрос,– заявил господин Путин.
Президент России редко делает такие признания. Но он нашел все-таки кое-какие слова:
– Если наши украинские партнеры устами своего президента говорят, что они удовлетворены соглашениями с Россией по газу, считают их приемлемыми, то как же лидеры других государств считают, что это плохо?! – воскликнул господин Путин.– Я даже не понял, в чей адрес была критика! Но это вы лучше спросите у этих людей!
Уже закончив пресс-конференцию, господин Путин вдруг окликнул журналистов:
– Я очень надеюсь, что вам в Сочи понравилось, и рассчитываю, что вы включитесь в работу по продвижению кандидатуры Сочи на проведение Олимпийских игр-2014.
Он было забыл, что то ли кому-то пообещал это сказать, то ли сам хотел. Господа Баррозу и Шюссель засмеялись. Хавьер Солана тяжело вздохнул.
За всю пресс-конференцию он не проронил ни слова. Он трезвел.
После пресс-конференции я спросил у министра экономического развития и торговли России Германа Грефа, который принимал участие в обеде накануне пресс-конференции, что это так не справился с собой господин Солана.
– Ну почему уж так? – пожал плечами господин Греф.– Просто, может, немного перебрал человек. С кем, как говорится, не бывает.
После этого к российским журналистам подошел господин Путин. Я попросил его уточнить, по каким еще проблемам не удалось договориться на этих переговорах. Он сказал, что речь идет прежде всего об Энергетической хартии, где записано положение о паритетном обмене активами при заключении нефтегазовых соглашений. Позже, отвечая на другой вопрос, он опять вернулся к этой теме и добавил, что речь "с их стороны идет о свободном допуске к нашей инфраструктуре добычи нефти и газа и инфраструктуре транзита. Если они это получают, то возникает вопрос: а что мы получаем?.."
И он еще раз повторил то, что говорил на пресс-конференции по этому поводу. Было понятно, что эта тема не дает покоя президенту России. Он не удержался и напоследок привел доходчивый, видимо, по его мнению, пример:
– Во двор вышел мальчик, зажав в потном кулачке конфету, и говорит: "Хотите? А вы мне что?"
Я спросил господина Путина, обсуждался ли на переговорах вопрос строительства Северо-Европейского газопровода. В последнее время пошли разговоры о том, что немецкий концерн Е.ОN не устраивают условия его участия в проекте (российская сторона хочет получить от Е.ON, как и от немецкого концерна BASF, допуск к газораспределительным сетям, которыми владеет концерн) и что Е.ОN, возможно, даже выйдет из проекта.
– Если кто-то может выйти, то, наверное, кто-то может и войти? – спросил я.
– Это зависит от немцев,– неожиданно предметно ответил господин Путин.– Они на свою долю могут пригласить других участников проекта,– заявил господин Путин.– Или немецкую компанию, или какую-то другую. Мы возражать не будем. Нам, конечно, небезразлично, кто это будет. И мы будем следить за этой ситуацией.
Наблюдение установлено, судя по всему, круглосуточное.
|
