2005-08-23 16:01:08

XV век вошел в мировую историю не только как период величайших географических открытий. Он оставил след изгнанием мавров-магометан с Пиренейского полуострова и объединением Испании в одно из самых могущественных государств средневековой Европы. Но с этим столетием связаны и самые жуткие страницы истории, немыслимые по своей жестокости преступления средневековой Святой Инквизиции, получившие наибольший размах в годы царствования "Католических королей" Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской.

Учредив в 1478 году так называемый церковный суд - инквизицию, призванную охранять чистоту католической веры, Фердинанд и Изабелла воспользовались этой изощренной машиной террора для укрепления своей единоличной власти и начала политического объединения Испании из небольших разрозненных феодальных королевств в мощную мировую державу. Хотя инквизиция на территории Пиренейского полуострова была учреждена еще в XIII веке, до "Католических королей" она была менее сурова и ни в коей мере не могла сравниться с новым детищем Фердинанда и Изабеллы.

17 октября 1483 года особой папской буллой личный исповедник Изабеллы Кастильской - доминиканский монах, происходивший из семьи крещеных евреев, Томас Торквемада - был назначен главным инквизитором Арагонского королевства и получил практически неограниченные религиозные и светские полномочия для искоренения антикатолической ереси. Лучшую кандидатуру на эту должность, чем Томас Торквемада, который в равной степени устраивал и Святой, и светский престол, сложно было подобрать. Он в полной мере оправдал надежды римской курии, стремившейся любыми методами укрепить на Пиренейском полуострове влияние римско-католические церкви, и удовлетворил ненасытные аппетиты Фердинанда путем к конфискации имущества наиболее зажиточных феодалов и купцов в пользу государственной казны. Новый главный инквизитор смог превратить святой трибунал в изощренную машину террора - в то, к чему эта организация стремилась со дня своего образования.

Получив в свое единоличное распоряжение практически неограниченные полномочия, распространявшиеся на все сферы светской и религиозной жизни испанского общества, Томас Торквемада в первую очередь приступил к реорганизации святого трибунала. Он поручил своим двум асессорам составить сводку основных законов для управления обновленным святым трибуналом, учтя "слабые места" прошлой инквизиции. 29 октября 1484 года торжественная хунта в составе четырех инквизиторов, утвержденных трибуналом, двух асессоров Торквемады, а также королевских советников обнародовала первые законы испанской инквизиции. Повсеместное введение кодекса инквизиции быстро превратило Пиренеи в настоящее царство террора.

Последствия этих бесчеловечных, преступных законов сразу сказались невиданной прежде волной религиозных репрессий. Костры инквизиции вспыхнули по всей Испании. Современники говорили, что, если бы собрать все костры вместе, не понадобилось бы солнце. Малейшее подозрение в ереси считалось неоспоримым доказательством вины. Не в силах выдержать изощренные пытки, обезумевшие подследственные были готовы не только признать самые абсурдные и нелепые обвинения в свой адрес, но и оговорить своих близких, лишь бы положить конец своим мучениям. Массовая истерия, доносительство и всеобщая подозрительность, словно тяжкий смог, нависли над Пиренеями. Произвол религиозных фанатиков задел практически все пласты средневекового испанского общества, от бедных крестьян и городских ремесленников до старейших грандов, составлявших фундамент испанской аристократии.

Вместе с тем неверно было бы полагать, что подданные Фердинанда и Изабеллы безропотно сносили все бесчинства инквизиции. Тут и там, в разных частях Испании непроизвольно вспыхивали народные волнения, часто принимавшие общенациональный характер. Ни один человек, какое бы высокое общественное положение он ни занимал, не мог себя чувствовать в безопасности. Поскольку нередки были случаи, когда истинной причиной ареста обвиняемого в ереси могло послужить элементарное желание завладеть его имуществом, чем состоятельнее был тот или иной житель католического королевства, тем больше у него было шансов оказаться в пыточных подвалах святого трибунала. Все это сделало инквизицию ненавистной во всех уголках Испании. Какое сильное возмущение подданных Фердинанда и Изабеллы вызывала инквизиция, можно судить по тому сопротивлению, которое ей было оказано в Валенсии, Майорке, Каталонии, Сардинии, Руссильоне и других провинциях. Нередко организаторами выступлений становились представители элиты испанского общества, высшие чиновники королевского двора и потомственная аристократия. Ярким примером тому могут служить события, произошедшие в Арагонском королевстве в конце XV века.

В апреле 1484 года Томас Торквемада назначил инквизиторами Сарагосской епархии каноника митрополичьей церкви, доктора Педро де Арбуеса де Эпилу и доминиканского монаха Гаспара Хуглара. Главный инквизитор рассчитывал на то, что жители Арагона, давно смирившиеся с деятельностью святого трибунала, безропотно примут новый устав и реформы, однако события стали развиваться по совершенно иному сценарию. Злоупотребления ставленников Торквемады вызвали стихийные выступления практически во всем Арагонском королевстве. Несмотря на неорганизованность сопротивления, его масштабы были таковы, что оно приняло общенациональный характер. Опираясь на светскую власть, инквизиторы жестоко подавляли любое выступление против святого трибунала, нередко репрессируя целые поселения. Только за первые годы введения нового устава сотни несчастных были преданы огню. Аутодафе было поставлено на поток. Поскольку палачи не успевали сооружать новые костры, были сооружены специальные каменные печи, куда приговоренных к сожжению, чтобы ускорить казнь, загоняли по несколько человек. Тысячи арагонцев лишились своего имущества, сотни навеки сгинули в секретных тюрьмах инквизиции. Еще больше людей потеряли все права, превратившись в живые тени, оставшаяся жизнь которых отныне сводилась к самоуничижению и беспрерывным покаяниям в якобы совершенных тяжких грехах.

Однако наибольшим репрессиям инквизиции подверглись так называемые новохристиане, происходившие от репрессированных евреев, которые приняли христианство под угрозой неминуемой расправы. Они-то и встали во главе антиинквизиторского заговора. Этому способствовало то обстоятельство, что многие из высших чиновников двора Фердинанда и Изабеллы были потомками новохристиан. В борьбе с феодальной раздробленностью, желая сосредоточить власть в руках королевского двора, вместо представителей высшей испанской аристократии на важные административные посты в королевском совете Фердинанд назначил выходцев из низшего дворянства, среднего класса и новохристиан. Среди них были такие влиятельные испанские вельможи, как дон Фелипе де Клементе, протонотарий; дон Луис Гонсалес, королевский секретарь; дон Габриэль Санчес, главный казначей Фердинанда Арагонского; дон Альфонсо де ла Кавальериа, вице-канцлер. Все они входили в свиту короля и через своих сестер, племянниц, кузин и дочерей состояли в близком родстве со многими грандами Испании. Это делало их весьма влиятельными вельможами королевства и давало серьезные преимущества, позволившие им напрямую протестовать перед двором и Римом против введения новых инквизиционных законов.

Опасаясь за свою судьбу, новохристиане решили не ждать, когда за ними придут "черные монахи". Ко двору Римского Папы были отправлены специальные послы, которые должны были ходатайствовать перед Святым престолом об ограничении полномочий инквизиции. В частности, новохристиане наивно полагали, что смогут добиться от понтифика изъятия из новых законов испанской инквизиции статей, касающихся конфискации имущества, идущих в разрез со светскими законами королевства, или, как минимум, приостановить на некоторое время их исполнение. Новохристиане рассчитывали на то, что отмена конфискационных статей непременно приведет к развалу святого трибунала. Такое же посольство было отправлено ко двору Фердинанда и Изабеллы, "главных заказчиков" новых варварских законов инквизиции, от коих в не меньшей степени зависела деятельность святого трибунала Арагона.

Узнав о посольствах, отправленных в Рим и Мадрид, инквизиторы Арагона пришли в неописуемую ярость и не замедлили с отмщением. Инквизиторы Хуглар и Арбурес обвинили нескольких влиятельных новохристиан в тайном исповедовании иудаизма. Под нечеловеческими, изуверскими пытками арестованные новохристиане признали на дыбе все предъявленные им обвинения, по требованию инквизиторов дав разоблачительные показания против других влиятельных новохристиан. Круг жертв разрастался, словно эпидемия. Практически каждый день совершались публичные аутодафе. Эти жестокие казни вызывали еще большее возмущение и негодование среди арагонских новохристиан, многие из которых, опасаясь разделить участь тысяч соседних кастильских новохристиан, ставших жертвами инквизиции, были готовы сняться с места, бросив все свое имущество.

Тем временем пришли первые письма от послов, отправленных к испанскому двору. Известия были более чем удручающие. Великий инквизитор Томас Торквемада, личный исповедник слабохарактерной Изабеллы, настолько распространил свое влияние на испанский двор, что наивно было бы полагать, будто на Фердинанда и Изабеллу могут возыметь действие какие-либо жалобы на инквизиции. К тому же новые инквизиционные законы были весьма кстати алчному Фердинанду, стремившемуся любыми путями прибрать к рукам огромные состояния новохристиан, крещеных мавров и евреев.

Понимая, что Мадрид никогда не отменит новых законов инквизиции, а Римский Папа подтвердит любое решение "Католических королей", новохристиане решились организовать тайный союз, целью которого стал заговор против инквизиции. По сути это была тайная средневековая террористическая организация, ставящая перед собой единственную задачу - посеять ужас среди инквизиторов и тех, кто поддерживал инквизицию и был прямо заинтересован в ее существовании. Кроме уже упомянутых испанских вельмож в заговоре приняли участие и другие рыцари - потомки иудеев, а также возмущенные злоупотреблениями инквизиции старые испанские гранды, такие крупные землевладельцы, как дон Хуан Хименес де Урреа, владетель Аранды; дон Бласко де Алагон, владетель Састаго; дон Хуан де Педро Санчес, ставший во главе организации.

Убедившись в тщетности легальных попыток остановить бесчинства инквизиции, они решили прибегнуть к индивидуальному террору, т. е. расправиться с несколькими инквизиторами в назидание тем, кто захочет занять их место. Они наивно полагали, что смерть инквизиторов, чьи всесилие и безнаказанность не вызывали до сих пор ни у кого сомнения, покажет истинные настроения, царившие в Арагоне и Кастилии. В свою очередь террористические акции должны были послужить прямым и недвусмысленным предупреждением самому королю. Если Фердинанд по своей воле не пожелает отказаться от своего первоначального намерения, его земли захлестнет волна мятежей, которые очень быстро примут антигосударственный характер и поставят под угрозу само существование монархического абсолютизма.

Понимая, что ни одна тайная организация не сможет результативно функционировать без стабильной материальной базы, на тайном совете ее руководство приняло решение о введении нелегального добровольного налога. Им были обложены потенциальные жертвы инквизиции - практически все новохристиане еврейского происхождения, проживавшие в то время на территории Сарагосской эпархи. Этим, с одной стороны, заговорщики получили необходимые средства, с другой - повязали круговой порукой всех новохристиан, создав для себя глубокий социальный тыл. В самые короткие сроки террористическая организация собрала огромную по тем временам сумму, которой было вполне достаточно, чтобы финансировать деятельность отдельных ячеек в разных частях объединенного королевства, а также оплачивать расходы по планированию и подготовке отдельных террористических операций.

Заговорщиками был составлен длинный список потенциальных жертв, которых следовало устранить в относительно сжатый промежуток времени. Разумеется, "черный список" возглавил главный инквизитор Сарагосской епархии, всеми ненавистный Маэстро Эпила, как в Арагоне принято было называть инквизитора доктора Педро де Арбуеса де Эпилу. Чтобы оплатить услуги наемных убийц, дон Бласко де Алагон получил из казны организации десять тысяч реалов. Ему же было поручено найти исполнителей.

Основная проблема, с которой пришлось столкнуться дону Бласко де Алагону, состояла в том, что среди дворян не нашлось людей, годовых совершить убийство исподтишка, поскольку это шло в разрез с понятиями рыцарского кодекса чести. В итоге ненависть сделала то, что не в силах был совершить трезвый расчет. Некий арагонский дворянин по имени дон Хуан де ла Абадиа, имевший прямое родство с евреями по женской линии, вызвался организовать террористическую ячейку наемных убийц и лично руководить покушением на Маэстро Эпилу. Он смог собрать небольшой отряд, в который кроме него самого вошли несколько арагонских дворян со своими слугами, а также дон Видаль де Урансо и дон Хуан де Эспераиндео.

Все они были опытными рыцарями, настоящими воинами-профессионалами, проведшими большую часть жизни в нескончаемых междоусобных войнах. Они прекрасно владели техникой осады крепостных стен, неожиданных вылазок, прорыва "мертвых зон", сдерживания лобовой атаки и заходов с фланга, но как наемные убийцы были полными дилетантами. Это привело к тому, что их первые попытки совершить покушение на Маэстро Эпилу завершились провалом. Лишь по счастливой случайности они избежали ареста, пыток и эшафота. В свою очередь, Педро де Арбуес де Эпила, извещенный таким образом о намерении заговорщиков, стал предпринимать чрезвычайные меры предосторожности. Маэстро Эпила практически нигде не появлялся один. Его постоянно сопровождал большой отряд закованных в железо, хорошо вооруженных охранников. Опасаясь неожиданного удара или выстрела, инквизитор Арагона стал носить под черным монашеским балахоном крепкую кольчугу, а также круглый стальной шлем, скрытый под плотным матерчатым колпаком. Любая попытка приблизиться к Маэстро Эпилу тут же пресекалась вооруженными охранниками. Заговорщики даже подумывали о том, чтобы под покровом темноты попытаться проникнуть в спальню главного палача инквизиции. Однако ночью его дом охранялся еще тщательнее. От этого плана, как и от других, пришлось отказаться.

Именно по этой причине один из руководителей тайного союза, дон Хуан де Педро Санчес смог убедить остальных заговорщиков отложить на неопределенный срок покушение на доктора Педро де Арбуеса де Эпила. Однако тайный союз не отказался от своего намерения путем террора изгнать инквизицию из Сарагосской епархии. Учтя былые ошибки, заговорщики стали более тщательно готовить покушение. Круглыми сутками дом инквизитора Арагона находился под неусыпным наблюдением. Ни одно передвижение Маэстро Эпилы не ускользало от заговорщиков. В конце каждого дня подробный отчет поступал к руководителю боевой ячейки, дону Хуану де ла Абадиа, а затем ложилось на стол к дону Хуану де Педро Санчесу. В конце концов слабое звено в охране инквизитора было найдено.

Заговорщики обратили внимание на то, что единственным местом, где можно было приблизиться к Маэстро Эпиле, могла стать митрополичья церковь, в которой инквизитор появлялся практически каждый день. Во время молитвы он фактически находился без охраны, поскольку его телохранители оставались у входа в церковь. В итоге, взвесив все шансы на успех, дон Хуан де Педро Санчес решил судьбу первого инквизитора Арагона и… судьбу остальных заговорщиков.

Поздним вечером 15 сентября 1485 года доктор Педро де Арбуес де Эпила, как обычно, держа в руках большой посох и фонарь, вошел в митрополичью церковь. В это время внутри главного зала, за одной из колонн, его уже поджидали убийцы. Поскольку ношение шпаг было неотъемлемой привилегией испанских дворян, заговорщики без труда смогли пронести оружие внутрь. Ничего не подозревавший инквизитор спокойно облокотил на колону толстый посох и, поставив на каменный пол фонарь, склонив колени, стал читать вечернюю молитву. В этот момент из-за колонны быстро вышли вооруженные убийцы. Первым выпад шпагой сделал дон Хуан де Эспераиндео, удар пришелся в левую руку инквизитора. Заранее предупрежденные доном Хуаном де Абадиа, нападавшие намеренно старались наносить удары в незащищенные части тела своей жертвы. Обескураженный неожиданным покушением, Маэстро Эпила отчаянно закричал, взывая о помощи, и попытался подняться с колен, однако в этот момент к нему подскочил второй убийца. Дон Видаль де Урансо, целясь в незащищенную шею, ударил наотмашь, стараясь разом снести ненавистную инквизиторскую голову. Однако в последнее мгновение Маэстро Эпила успел отклониться, и клинок шпаги лишь задел его затылок. Тем не менее рана была настолько глубокой и серьезной, что стала причиной смерти Маэстро Эпилы. После двух дней предсмертной агонии 17 сентября 1485 года в страшных мучениях скончался первый инквизитор Арагона, доктор Педро Арбуес де Эпила.

Заговорщики до деталей просчитали покушение, не оставив ни единого шанса своей жертве. Но самое слабое место заговора состояло в том, что его организаторы недооценили своего короля и совершенно не знали своего народа, на чью поддержку они так полагались. Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская потому и стали одними из величайших монархов в истории Испании, что обладали необычайным политическим чутьем. Именно по этой причине Фердинанд, не отмеченный никакой доблестью, смог политическими интригами, поддерживаемыми его необычайной мудростью, заставить своих врагов не только уважать себя, но и бояться. Фердинанд и Изабелла никогда не решились бы ввести на своей территории террор инквизиции, если бы не знали свой народ и аристократию.

Как только слух о смерти инквизитора распространился по Арагону, практически по всей стране начались погромы, жертвами которых стали новохристиане. Инквизиторы и король смогли представить убийство доктора Педро де Арбуеса де Эпилы как иудейский заговор против католической церкви. Разделившись на отдельные отряды, старинные христиане стали осаждать дома тех, кто имел в своем роду еврейские корни. Лишь вмешательство официальных властей, которые пообещали строго наказать убийц инквизитора, предотвратило бойню, в сравнении с которой Варфоломеевская ночь показалась бы незначительным историческим инцидентом.

Заплечных дел мастера святого трибунала с небывалым усердием принялись за расследование заговора, тем более что на этот раз они защищали не столько "чистоту" католической веры, сколько самих себя, т. е. сам институт инквизиции. В ответ на селективный террор инквизиция ответила еще более страшным, чем раньше, массовым террором. Трудно было найти семью, которая не пострадала бы от прокатившейся по всей стране волны репрессий. Месть инквизиторов не знала границ. Только в первые недели расследования человеческие жертвы уже исчислялись сотнями. Еще большее число людей были обречены на медленную смерть в застенках инквизиции.

Воспользовавшись представившимся случаем, Фердинанд сумел еще более укрепить свою единоличную власть. Практически вся испанская знать была пропущена через огненное сито святого трибунала. Доказательством соучастия в преступлении было достаточно дружбы с заговорщиком или, что каралось еще строже, оказания помощи беглецам. От гнева короля и инквизиции не могло спасти даже королевское происхождение. Доказательством этому может служить тот факт, что родной племянник Фердинанда Арагонского, дон Хаиме Наваррский, наследник наваррского престола, оказался в пыточных подвалах инквизиции. За намек в пособничестве бегству нескольких заговорщиков инфант Наваррский был заключен в секретную тюрьму инквизиции.

Сразу после покушения на Маэстро Эпилу стража вбежала в церковь, но, на горе убийц, не растерзала их на месте, а, легко ранив, захватила и препроводила в подземные казематы тайной тюрьмы инквизиции. Здесь непосредственным исполнителям заговора пришлось пройти через все круги ада. Им дробили кости в "испанском сапоге", пытали водой и огнем, подвешивали на дыбе, лишали сна. Устав инквизиции предписывал следователям применять пытку в отношении подозреваемых лишь один раз, однако даже эти малые права подследственных грубо и цинично нарушались, иначе у рыцарей, людей сильных и телом, и духом, был бы шанс если не оправдаться, то, как минимум, спасти других участников заговора. Когда следователи уставали, они не прекращали пытку, а просто приостанавливали ее, перенося на другое время.

Под изуверскими пытками сломался рыцарь дон Видаль де Урансо. Взамен на обещание прекратить пытки и получить помилование он согласился рассказать о заговоре и тайном союзе все, что было ему известно. Таким образом, нити заговора оказались в руках инквизиторов.

Дон Видаль де Урансо раскрыл инквизиторам имя руководителя тайного союза, дона Хуана де Педро Санчеса, который накануне ареста успел со своей семьей бежать в соседнюю Францию. Отчаявшись добиться его выдачи, 30 июня 1486 года инквизиторы предали символическому сожжению тело дона Хуана де Педро Санчеса. Остальных участников заговора - тех, кому не удалось вовремя покинуть пределы Испании, постигла куда более страшная участь.

Публичной епитимье и пожизненному заключению подверглись сотни представителей испанской знати Сарагосы, Калатаюда, Барбастро, Уэски и Тарасовы, среди которых оказались уже известные нам владетель Састаго дон Бласко де Алагон, непосредственно стоявший за убийством Мэтра Эпилы; главный казначей Фердинанда дон Габриель Санчес; королевский секретарь дон Луис Гонсалес; вице-канцлер королевства дон Альфонсо де ла Кавальериа; протонотарий Арагона дон Фелипе де Клементе. Многие из осужденных на пожизненное заключение от полученных во время пыток увечий умерли вскоре после вынесенного приговора.

Главных же виновников смерти первого инквизитора Арагона, доктора Педро де Арбуеса де Эпилы, перед казнью привязали к лошадям и протащили по улицам города. Суд приговорил их к медленной показательной смерти в назидание тем, кто в будущем решится покуситься на святую инквизицию. Перед смертью приговоренным отрубили руки и лишь затем придали виселице. Как правило, жертвы палачей испускали дух задолго до того, как их головы просовывали в петлю. Затем тела казненных разрубили на несколько частей и, насадив на кол, выставили на основных дорогах, ведущих в город.

Единственным, кому удалось избежать издевательской казни, стал дон Хуан де Абадиа. За несколько часов до начала показательной казни, оставшись без присмотра надзирателей, он умертвил себя в тюремной камере. Тем не менее его тело выволокли на эшафот и подвергли тем же издевательствам, какие было суждено перенести перед смертью членам его террористической группы.

Помилование, обещанное за предательство дону Видалю де Урансо, ограничилось лишь тем, что ему, в отличие от других приговоренных, отрубили руки уже после смерти.

Под благовидным предлогом защиты католической веры инквизиция смогла еще более упрочить свои позиции в Испании, доказав Святому престолу и светской власти, что святой трибунал является не просто полезным, но и необходимым орудием в борьбе с новохристианами. Сотни уважаемых семей подверглись жестоким репрессиям, только лишь потому, что они имели среди своих предков евреев или мавров. Абсурд, даже если опирался на точку зрения инквизиции, состоял в том, что целые семейства преследовались из-за своих предков, исповедовавших "ложные", противные христианству религии. Однако если обратиться к истории испанского народа, нельзя пройти мимо того, что эта этническая группа в равной степени уходит своими корнями в евреев, мавров и язычников-идолопоклонников. Следуя логике святой инквизиции, религия единобожия была более преступна, чем верования идолопоклонников, приносивших в жертву своим "ложным" богам себе подобных. Инквизиция была именно тем инструментом государственного управления, который мог в самой немыслимой форме исказить здравый смысл для достижения своих самых гнусных политических целей.

Желая окружить имя первого инквизитора особым культом, Фердинанд распорядился возвести доктору Педро де Арбуесу де Эпиле великолепную гробницу, в которую его бренные останки были перенесены 8 декабря 1487 года. Сразу после смерти Маэстро Эпилы инквизиция стала прилагать серьезные усилия, чтобы канонизировать доктора Педро де Арбуеса де Эпилу, поскольку это могло способствовать увеличению могущества инквизиции. Спустя сто с лишним лет, 17 августа 1664 года, папа Александр VII согласился причислить Маэстро Эпилу к лику святых как мученика веры.

	Политика 54 Общество 63 Культура 20 Экономика 15 История международных отношений 20 Речи и выступления 11 Образование 4
	Светская хроника 4 Ближний Восток 8 Япония и Россия 2 Выборы 3 Юбилей 1 Здоровье 4 Болонский процесс 1 МАГАТЭ 1 Безопасность 3 Благотворительность 3

Горячие темы:
Светская хроника | Ближний Восток | Япония и Россия | Выборы | Юбилей | Здоровье | Болонский процесс | МАГАТЭ | Безопасность | Благотворительность |