2006-04-11 15:51:31

Сегодня "Международник" публикует главу из новой книги Александра Брасса, которая скоро выйдет в свет.  Описываемые события относятся к 1972 году. 

“Аргаз-3”[1] 

…Все эти дни в плену я представлял себе, как наши ребята из спецназа неожиданно врываются на территорию сирийской тюрьмы, распахивают железные двери нашего каземата  и говорят: “А теперь, парни – домой!..”.

Израильский штурман Пинии Нахмани, проведший в сирийском плену более трех лет

Шестидневная война и сокрушительный разгром арабских армий не принесли ни Израилю, ни Ближнему Востоку в целом долгожданного покоя. После краткого затишья арабо-израильское противостояние вылилось в затяжной и ожесточенный военный конфликт, переросший в так называемую войну на истощение. Короткие стычки и обоюдные вылазки нередко перерастали в широкомасштабные военные действия, во время которых обе стороны несли тяжелые потери. Это была война без правил. С трудом достигнутые соглашения о временном перемирии тут же нарушались.

К середине августа 1970 года военные действия удалось практически свести к нулю, однако в египетском и сирийском плену продолжали томиться 15 израильских военнослужащих, большую часть которых составили летчики, сбитые в районах Суэцкого канала и Голанских высот. В то же время общее число арабских военнопленных, захваченных во время военных действий, было в несколько раз больше. Несмотря на это, египетское и сирийское руководство наотрез отказывалось от ведения каких-либо переговоров об обмене военнопленными. Информация, поступавшая из различных источников, в том числе и по каналам международной гуманитарной организации Красный Крест, вызывала серьезную тревогу израильского правительства, поскольку сообщалось о том, что военнопленные содержатся в нечеловеческих условиях. Многие из них находились в крайне тяжелом состоянии и требовали срочного медицинского вмешательства. Однако наиболее изощренным издевательствам подвергались израильские летчики. Их морили голодом, систематически избивали, приковывали кандалами к стенам камер и всячески унижали, стараясь выплеснуть на них бессильную злобу, причиной которой явилось бесспорное преимущество израильских ВВС над воздушными силами арабских стран.

Никакие политические усилия и откровенные угрозы не принесли результатов, поэтому израильское политическое руководство приняло решение перейти к силовому варианту для спасения попавших в плен летчиков. Рассматривались самые разнообразные сценарии: высадка десанта и захват тюрьмы, в которой содержались израильские летчики; проведение крупных показательных диверсий в глубоком тылу Египта и Сирии; похищение первых лиц государств арабской антиизраильской коалиции. Поскольку, как считали в Израиле, арабо-мусульманский мир понимает только силу, подобные акции устрашения должны были сделать арабские режимы более сговорчивыми.

Весной 1972 года на заседании “узкого” кабинета министров, так называемого митбахона[2], премьер-министр Голда Меир решительно потребовала от армии и спецслужб “разобраться” с сирийцами и египтянами. Как один из вариантов было предложено попытаться захватить высокопоставленных офицеров на территории Египта или Сирии, чтобы затем обменять их на израильских военнопленных.

В Генеральном штабе сразу же был поднят вопрос: кому поручить выполнение столь щекотливого задания государственной важности? В спор за право реализации плана правительства вступили два элитных подразделения. Подопечные бригадного генерала Рафаэля (Рафуля) Эйтана (спецназ 35-й бригады ВДВ) и диверсионно-разведывательное спецподразделение Генштаба “Сайерет Маткаль” под руководством подполковника Эхуда Барака. Оба подразделения к этому времени уже имели в своем активе десятки спецопераций, блестяще проведенных в глубоком тылу врага, и успели покрыть себя ореолом славы.

Ни Барак, ни Эйтан не желали уступать, приводя все более убедительные доводы для отстаивания своих позиций. Как считал бригадный генерал Рафаэль Эйтан, деятельность “Сайерет Маткаль” должна ограничиваться сугубо разведывательными функциями, поскольку проведение спецопераций в глубоком тылу врага – прерогатива исключительно воздушного десанта. В свою очередь подполковник Барак настаивал на том, что подобного рода акциями должны заниматься только спецназовцы Генштаба. Конец этому спору положили события, очередной раз поднявшие подопечных подполковника Барака на недостижимую высоту.

8 мая 1972 года четверо боевиков “Черного сентября” захватили в воздухе пассажирский авиалайнер бельгийской авиакомпании Sabena и посадили его в израильском Международном аэропорту Бен-Гурион. Палестинские террористы потребовали от израильского правительства немедленного освобождения своих товарищей, в противном случае они угрожали взорвать самолет вместе с пассажирами и членами экипажа. Никогда ранее ни израильтянам, ни кому-либо другому не приходилось освобождать заложников, идя на штурм заминированного авиалайнера. Несмотря на всю, казалось бы, безысходность ситуации, израильское руководство наотрез отказалось вести переговоры с угонщиками, приняв решение силовым путем разрешить кризис с заложниками. На подготовку антитеррористической операции, получившей кодовое название “Изотоп”, отводилось менее суток. Бойцы “Сайерет Маткаль” “одолжили” похожий “Боинг-707”, стоявший на территории аэропорта, нашли в нем самое уязвимое место и потратили оставшееся время на отработку штурма, явившегося для угонщиков полной неожиданностью. На следующий день, 9 мая, переодевшись в белые комбинезоны техников израильской авиакомпании El-AL, спецназовцы ввели в заблуждение террористов и спокойно приблизились к самолету. Улучив момент, штурмовая группа ворвалась в салон и в течение считанных секунд перебила боевиков “Черного сентября”. В тот же день бойцы “Сайерет Маткаль” стали национальными героями.

Через несколько дней, после секретного заседания митбахона, на котором Голда Меир потребовала от армии и спецслужб принять жесткие меры против Сирии и Египта, подполковника Эхуда Барака срочно вызвали в отдел оперативного планирования операций Генштаба. Полковник Мано Шакед предложил Бараку лично разработать и подготовить спецоперацию в арабском тылу с целью похищения высокопоставленных сирийских или египетских офицеров для дальнейшего их обмена на израильских военнопленных. После операции “Изотоп” подполковник Барак был более чем уверен в том, что его ребята способны выполнить любую поставленную задачу. Но главное заключалось в том, что в это верили и сами спецназовцы, и высшее руководство Генштаба. Подполковник Барак требовал полной автономности и свободы в принятии решений, поскольку, как показывал опыт, военно-политическая бюрократическая машина могла существенно осложнить ход подготовки операции. Трудно представить себе ситуацию, при которой премьер-министр или даже главврач больницы давал бы профессиональные советы нейрохирургу, по ходу вмешиваясь в его работу.

Подполковник Барак предложил сконцентрироваться на “египетском направлении” ввиду того, что для захвата высокопоставленных сирийских офицеров потребовалось бы проникновение в глубокий тыл, в то время как высшее командование Египта имело обыкновение посещать линию прекращения огня. Улучив момент, можно было без особых усилий провести операцию, а в случае непредвиденных осложнений воспользоваться поддержкой морских коммандос и ВМС. Но неожиданное развитие событий внесло существенные коррективы в дальнейшие планы подполковника Барака и Генштаба.

В начале лета 1972 года ливанская и сирийская агентура военной разведки “Аман” передала в Израиль сверхважную оперативную информацию. Из различных источников стало известно о том, что группа высокопоставленных офицеров сирийского Генштаба в ближайшее время планирует провести инспекцию приграничных с Израилем районов Южного Ливана и посетить сектор Вади Шуба. Лучшей возможности для освобождения своих летчиков могло не представиться. Подполковник Барак сразу понял, что непростительно было бы упускать такой исключительно удобный случай, и невольно перенесся в воспоминаниях к событиям двухлетней давности.  

Тогда, 2 апреля 1970 года израильская авиация нанесла удар по позициям сирийского укрепрайона на Голанских высотах. Завязался воздушный бой, во время которого израильтянами были сбиты около десяти арабских самолетов. Вместе с тем не обошлось без потерь и с израильской стороны. “Фантом” израильских ВВС попал под перекрестный огонь зенитных орудий, самолет вспыхнул, и пилотам в срочном порядке пришлось катапультироваться прямо над сирийскими позициями. Штурман Пинии Нахмани и пилот Гидон Маген были схвачены сирийскими солдатами и доставлены в секретную тюрьму Дамаска “Аль-Маза”, где томился еще один израильский летчик, лейтенант Боаз Эйтан. До израильтян доходили слухи о том, что во время вынужденного катапультирования капитан Пинии Нахмани получил тяжелую травму и был прикован к постели, или, если быть более точным, к тюремным нарам. Несмотря на это сирийцы отказывались выдать даже его одного взамен на всех сирийских военнопленных, содержащихся в израильских тюрьмах. 

Сейчас сложно предполагать, что испытывал подполковник Барак, что переживал командир диверсионно-разведывательного спецподразделения “Сайерет Маткаль”. По всей видимости, к обиде и ненависти примешивался азарт, который присущ каждому спецназовцу. Поэтому, когда Бараку сообщили о том, что через два дня, т. е. 10 июня 1972 года, эскорт с сирийскими офицерами проследует вдоль ливано-израильской границы, он пришел в неописуемое возбуждение, сравнимое с тем, что переживает хорошая охотничья собака, учуяв дичь. Начальник отдела оперативного планирования Генштаба полковник Мано Шакед кратко изложил задачу, поставленную перед “Сайерет Маткаль”: любой ценой перехватить эскорт и похитить сирийских офицеров. Операция получила кодовое название “Аргаз-1”.

Подполковник Эхуд Барак прекрасно знал район Вади Шуба. За время службы, еще будучи рядовым “Сайерет Маткаль”, ему неоднократно приходилось проникать в глубь территории Южного Ливана. Перекошенная, поросшая лесом, абсолютно не просматриваемая гористая местность, изрезанная глубокими ущельями, создавала исключительно благоприятные условия для проведения спецоперации. Здесь бойцы “Сайерет Маткаль” чувствовали себя, как на учебном полигоне. Этот участок границы ввиду сложного географического рельефа практически не контролировался ливанскими вооруженными силами. Без особых усилий можно было незамечено пересечь границу и подготовить засаду. Единственное, что тревожило командира “Сайерет Маткаль”: как захватить живыми сирийских офицеров, которые скорее предпочтут смерть израильскому плену. На этот раз трупы не были нужны никому – в противном случае вся операция лишалась смысла. Кроме политических осложнений и очередной эскалации напряженности на своей северной границе, Израиль не получил бы ничего.

Вместе с тем не все в Генштабе считали это время благоприятным для проведения захвата. Главным оппонентом подполковника Барака выступил командующий Северным военным округом генерал Мота Гур. Так случилось, что 10 июня – дата, на которую было назначено проведение спецоперации, совпала с крупными учениями в Северном военном округе. Поскольку генерал Мота Гур должен был оказать максимальную помощь “Сайерет Маткаль”, он попытался убедить начальника Генштаба перенести спецоперацию на более поздний срок. По мнению генерала, Северный военный округ в настоящих условиях не мог в полной мере оказать поддержку спецназу, и в случае провала северная граница страны грозила превратиться в линию фронта. Произошло то, чего с самого начала опасался командир “Сайерет Маткаль”. Решение о похищении сирийских офицеров все больше начинало приобретать политическую окраску. Последнее слово сказал начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Давид (Дадо) Эльазар. Буквально оно прозвучало так: “…Объявить в Северном военном округе боевую готовность, выдвинуть к ливанской границе танки и тяжелую артиллерию, максимально обеспечить прикрытие прорыву спецназа…”

Не теряя времени, подполковник Барак вернулся на базу “Сайерет Маткаль”. Для него операция по похищению сирийских офицеров началась с той минуты, когда Дадо отдал приказ о введении полной боевой готовности в Северном военном округе. Основную группу захвата Барак решил возглавить лично, а командование группой прикрытия поручил молодому перспективному офицеру спецназа, капитану Йонатану (Йони) Нетаньяху. В тот же день отряд Йони Нетаньяху выехал на север страны, на военную базу Хар-Дов. Там же разместился и штаб операции. В случае любого осложнения группа прикрытия, не ожидая помощи со стороны Северного военного округа, должна была пересечь границу, чтобы помочь основной группе “Сайерет Маткаль”, задействованной на территории Южного Ливана.

Прежде чем пересечь границу, подполковник Эхуд Барак лично ознакомился с разведданными, добытыми оперативниками “Амана”. Захват было решено провести под самым носом у ливанцев, примерно в 350 метрах от КПП ливанской армии. Это место было выбрано неслучайно. Здесь дорога делала крутой подъем, и эскорт с сирийскими офицерами был вынужден был замедлить ход, что существенно облегчало работу спецназа. К тому же близость ливанского КПП должна была усыпить бдительность конвоя. Агентура “Амана” сообщала о том, что в дневное время на КПП находится не более восьми солдат. По убеждению Барака, они не могли представлять собой серьезной угрозы группе захвата. На всякий случай, чтобы исключить любую неожиданность, ливанским КПП должен был заняться отряд передового наблюдения.

Ранним утром 10 июня 1970 года, до рассвета, отряд под командованием подполковника Эхуда Барака покинул военную базу на Хар-Дов и тайно пересек ливано-израильскую границу, углубившись примерно на два километра. С наступлением рассвета все группы “Сайерет Маткаль” должны были выйти на исходные позиции. Дабы не обнаружить свое присутствие, “Сайерет Маткаль” намеренно прервал связь со штабом операции. Еще на этапе планирования было оговорено, что Барак будет выходить в радиоэфир только в случае крайней необходимости. Между собой отдельные группы “Сайерет Маткаль” должны были поддерживать связь на сверхкороткой волне, которую невозможно засечь радиоперехватом. Все складывалось, как по расписанному сценарию, однако, когда Барак вышел на связь со штабом, в эфире прозвучал приказ командующего Северным округом генерала Мота Гура прекратить операцию и немедленно возвращаться на базу.

Как выяснилось утром, генерал Мота Гур в последний момент решил не рисковать и отменить операцию, поскольку в районе действия спецназа, по его словам, было замечено передвижение ливанских патрулей. Это объяснение не удовлетворило командира “Сайерет Маткаль”, так как подполковник Барак был убежден в том, что причиной отмены послужила близость ливанского КПП. Этот спорный вопрос был поднят еще на этапе планирования операции, но тогда в спор вмешался начальник Генштаба. Между генералом Гуром и подполковником Бараком произошел нелицеприятный разговор на повышенных тонах, после чего командир спецназа вышел из кабинета командующего Северным военным округом, хлопнув за собой дверь так, что она чуть не слетела с петель.

В тот же день подполковник Эхуд Барак отправился к начальнику Генерального штаба генерал-лейтенанту Давиду Эльазару. Дадо не первый год был знаком с Бараком. Между офицерами сложились приятельские отношения, поэтому командир спецназа мог себе позволить говорить открытым текстом, несмотря на огромную разницу в чинах и званиях. Давид Эльазар открыто симпатизировал Бараку и не пытался этого скрывать. Как мог, он успокоил его, заверив в том, что операция только перенесена на несколько дней, а не отменена. В подтверждение своих слов он поделился с Эхудом Бараком данными из источников “Амана” о том, что эти же офицеры снова посетят район Вади Шуба через несколько дней, и пообещал, что тогда “Сайерет Маткаль” будет предоставлена полная свобода действий.

Новая операция получила кодовое название “Аргаз-2”. Поскольку во время предыдущей вылазки бойцы “Сайерет Маткаль” ничем не выдали своего присутствия и их проникновение в глубь ливанской территории осталось незамеченным, повторную попытку было решено провести в том же месте. Целыми днями группы захвата и прикрытия отрабатывали мельчайшие элементы предстоящей операции, ожидая “наводки” от агентуры “Амана”. На этот раз подполковник Барак решил ввести в операцию роту спецподразделения “Эгоз”, созданного специально для противостояния палестинским боевикам на территории Южного Ливана. Если бы ситуация вышла из-под контроля и группы “Сайерет Маткаль” увязли в Ливане, бойцы спецназа “Эгоз” должны были перейти границу и, оттянув на себя основные силы противника, позволить спецназу Генштаба отойти к границе. Вспомогательной группой командовал капитан Муки Бецер. Эта группа должна была в случае необходимости пересечь границу для нейтрализации ливанских полевых патрулей или подразделений противника, посланных на перехват группы Барака. Так как в этом районе границы со стороны Израиля была совершенно просматриваемая зона, Муки решил припарковать джипы рядом с позициями миротворческого контингента ООН, сославшись на неполадку одного из двигателей. Еще одной заградительной группой командовал капитан Биби Нетаньяху, младший брат капитана Йони Нетаньяху. Биби, спустя четверть века ставший премьер-министром Израиля, собирался оставить службу в “Сайерет Маткаль” и отправиться на учебу в Бостон. Только желание принять участие в похищении сирийских офицеров заставило его на некоторый срок перенести свой отъезд.

Задолго до наступления рассвета 16 июня 1972 года вспомогательные группы выдвинулись на свои позиции, готовые в любой момент по условному сигналу пересечь ливано-израильскую границу. Через несколько часов отряд подполковника Эхуда Барака залег у обочины, неподалеку от того места, где дорога делала крутой подъем в гору. Оставалось ждать совсем недолго. По информации, поступившей от военной разведки, машины с сирийскими офицерами должны были проследовать в этом районе примерно в 6–7 часов утра. Нервы у всех были напряжены до предела, не столько от ощущения близкой опасности, сколько от опасения, что операция вновь по каким то причинам сорвется.

Неожиданно в радиоэфир вышел Биби Нетаньяху и сообщил, что с его стороны слышится отчетливый шум двигателей приближающегося эскорта. Однако вместо машин с сирийскими офицерами из-за поворота показался ливанский патруль, усиленный бронетранспортером. Ливанский патруль остановился в считанных метрах от группы Биби Нетаньяху и, расположившись на траве, стал завтракать. В какой-то момент, когда вероятность обнаружения группы была велика, капитан Нетаньяху уже был готов отдать приказ к началу атаки. К счастью, арабы снялись с места и двинулись далее вдоль границы. А через несколько минут из-за поворота появился ожидаемый эскорт с высокопоставленными офицерами сирийского генштаба.

Подполковник Барак связался по рации со штабом операции и отдал приказ своей группе приготовиться к атаке. Эскорт, состоявший из двух “Лендроверов”, черного “Лимузина”, легковушек “Импалы” и “Остина”, приближался к роковой точке, в которой израильским спецназом была подготовлена засада. Оставалось буквально двадцать с небольшим метров. Далее медлить было нельзя. Барак вновь запросил разрешение командного пункта, поскольку без санкции командующего Северным военным округом он не имел права начинать операцию. “…Отменить операцию, оставьте их!..”” – последовал приказ генерала Мота Гура. Барак попытался воспротивиться, убеждая командование в том, что все находится под полным контролем, однако на этот раз в эфир вышел сам Дадо. “…Немедленно возвращайтесь на базу!..” – повторил приказ начальник Генштаба генерал-лейтенант Давид Эльазар.

Причиной очередной отмены операции послужила близость ливанского бронетранспортера с солдатами. В Генштабе небеспочвенно опасались, что вмешательство ливанского БТРа выведет ситуацию из-под контроля. Ни у кого не возникало ни малейшего сомнения в том, что бойцы “Сайерет Маткаль” расправятся и с бронетранспортером и с ливанским патрулем, однако при подобном развитии событий шансы захватить сирийских офицеров живыми сводились к минимуму.

Подполковнику Бараку ничего иного не оставалось, как сжать зубы и “помахать рукой” вслед удаляющемуся эскорту.  

Настроение спецназовцев было подавленным. Дважды отменить операцию – подобного еще не было в истории “Сайерет Маткаль”. Самое непостижимое и обидное заключалось в том, что сами спецназовцы не видели ни одной уважительной причины для подобного решения Генштаба. С другой стороны, они испытали некоторое облегчение, поскольку объясняли очередную отмену операции нерешительностью высшего командного состава Генерального штаба.

Однако Эхуд Барак, молодой амбициозный офицер, принял все случившееся слишком близко к сердцу, для него лично это было настоящей пощечиной. Во время “разбора полетов”, на котором кроме штабных офицеров присутствовали командиры групп, а также начальник Генштаба и командующий Северным военным округом, подполковник Барак сорвался и позволив себе поступок, выходящий в израильской армии за все рамки дозволенного. Эхуд как командир спецназа и непосредственный руководитель несостоявшейся операции говорил последним. Но перед тем как обратиться к начальнику Генштаба, он попросил своих товарищей выйти из комнаты, чтобы не поставить их в неловкое положение. Все присутствовавшие чувствовали в комнате какое-то напряжение, в любой момент готовое перерасти в бурю. Тем не менее никто из командиров групп “Сайерет Маткаль” не пожелал удалиться, тем более что Дадо попросил Эхуда говорить при всех.

Барак говорил медленно, словно пытаясь вложить ненависть в каждое сказанное им слово. “…Неужели один ливанский бронетранспортер мог заставить “Сайерет Маткаль” отказаться от операции?..” – с негодованием начал он. Стараясь изо всех сил не сорваться на откровенную ругань, недостойную командира элитного спецподразделения, подполковник Барак старался говорить сдержанно, аккуратно выстраивая обвинения в адрес “главных виновников” срыва операции, генерал-лейтенанта Давида Эльазара и генерала Мота Гура. По словам Барака, “Сайерет Маткаль” был готов к подобному развитию событий. Было бы наивно полагать, что эскорт с сирийскими офицерами отправится без соответствующего сопровождения. Бронетранспортер не мог оказать никакого влияния на ход операции, тем более что группа Биби уже была готова выйти ему на перехват. Однако непоправимое, продолжал Барак, заключалось вовсе не в том, что упущена исключительная возможность вернуть военнопленных домой, а в том, что генералитет посеял сомнение в рядах “Сайерет Маткаль”: “…Вы дали повод усомниться в нашем профессионализме!..” По словам Барака, в следующий раз командиры спецподразделений, опасаясь, что командный пункт неверно оценит степень риска, не будут передавать правдивую информацию, что рано или поздно приведет к неминуемой катастрофе.

В общей сложности подполковник Эхуд Барак говорил около четверти часа. За все это время ни начальник Генштаба, ни командующий Северным военным округом даже не попытались его перебить. Барак нарушил все каноны субординации, тем не менее ему дали высказаться. И Дадо и Гур были опытными, прославленными генералами и прекрасно понимали состояние Барака. После того как обсуждение закончилось и все вышли из помещения, на улице начальник Генштаба подошел к Бараку и спокойно произнес: “Возможно, с нашей стороны была допущена ошибка, однако я более чем уверен, что у нас вскоре появится возможность ее исправить…”

В тот день Барак воспринял слова Дадо как желание начальника Генштаба успокоить и морально поддержать командира своего спецназа. Однако развитие событий ближайшей недели показало, что слова генерал-лейтенанта Эльазара имели под собой реальную почву. Уже через несколько дней, ознакомившись с новой информацией “Амана”, подполковник Барак приступил к подготовке операции “Аргаз-3”.

Проанализировав причины провала двух предыдущих попыток, Барак пришел к заключению, что ради успеха дела его место должно быть не в рядах штурмовой группы, а на командном пункте, среди “генералитета”. Он полагал, что его присутствие воспрепятствует отмене операции в третий раз. На свое место он назначил капитана Йони Нетаньяху, а его заместителем поставил молодого лейтенанта Узи Даяна. Для капитана Йонатана Нетаньяху это назначение стало лучшим подарком за последние годы, если не брать во внимание перевод из ВДВ в “Сайерет Маткаль”. Дело в том, что Йони не принимал участия в антитеррористической операции “Изотоп”, поэтому чувствовал себя в чем-то ущемленным. В те дни название “Сайерет Маткаль” у всех израильтян, да и не только, было на слуху и ассоциировалось, в первую очередь со штурмом лайнера Sabena. Йони переживал, что он незаслуженно пользуется славой своего подразделения.

В 3.00 21 июня 1972 года группа “Сайерет Маткаль” во главе с капитаном Йонатаном Нетаньяху пересекла ливано-израильскую границу. На этот раз было решено усилить спецназ двумя бронетранспортерами. Еще до наступления рассвета бойцы “Сайерет Маткаль” заняли исходные позиции в районе Вади Шуба. На этот раз эскорт должен был появиться около полудня. Так и случилось. Примерно в 12 часов послышался шум приближающейся колонны автомобилей. Йони взглянул в бинокль и отчетливо разглядел белый “Лендровер” с ливанскими жандармами и легковые автомобили “Остин” и “Импала”, в которых, по всей видимости, находились сирийские офицеры. Капитан Йони Нетаньяху тут же связался с подполковником Бараком, который находился в это время на командном пункте, разместившемся на одной из баз Хар-Дов. Не прошло и полминуты, как последовало разрешение приступить к операции.

Один из бронетранспортеров неожиданно вырвался из укрытия и замер в считанных в считанных метрах от белого “Лендровера” с ливанскими жандармами. Прежде чем конвой опомнился, спецназовцы, находившиеся на бронетранспортере, открыли плотный автоматный огонь по “Лендроверу”. Несколько ливанских жандармов были убиты на месте, один сирийский офицер получил тяжелое ранение, даже не успев понять, что вокруг происходит.

Один из спецназовцев взобрался на скалу с мегафоном в руках, чтобы призвать сирийских офицеров прекратить всякое сопротивление. Однако прежде чем он успел поднести мегафон ко рту, откуда-то последовал выстрел, и спецназовец скатился на землю с простреленной ногой. Счет шел на секунды. “Остин” и белый “Лендровер”, шедшие во главе колоны, резко рванули в сторону. Развернувшись на месте, на огромной скорости они смогли прорвать окружение и скрыться в ближайшей деревне. Тем временем лейтенант Узи Даян бросился на перехват “Импалы”. Сирийские офицеры выскочили из машины с автоматами в руках. Ситуация складывалась критическая. Недолго думая, Узи Даян дал длинную автоматную очередь в нескольких сантиметрах от ног сирийских офицеров. Поняв, что сопротивление бесполезно, трое офицеров бросили оружие и подняли руки. Двое других неожиданно бросились в сторону ущелья. Одного из них успел нагнать капитан Йони Нетаньяху, за другим офицером, которому все же удалось укрыться в лесу, бросился Муки Бецер.

Вся операция заняла не более пяти минут. Ливанцы даже не успели отреагировать на вылазку “Сайерет Маткаль”. Только на базе в Хар-Дов спецназовцы в полной мере осознали цену своему улову. Такого удара Сирия уже давно не испытывала. Хафез аль-Асад, все высшее военное командование и политическое руководство Сирии пребывали в глубоком шоке. В руках израильтян оказались пятеро высокопоставленных сирийских офицеров, капитан ливанской разведки и трое ливанских жандармов. Среди них: генерал – начальник оперативного отдела сирийского генштаба, два полковника военной разведки и два офицера разведки сирийских ВВС. На обнаруженной при них карте были помечены военные и гражданские объекты, расположенные на территории Израиля.

Спустя несколько часов после успешно проведенной операции в канцелярии Голды Меир состоялось специальное совещание правительства. Теперь к вопросу об освобождении военнопленных подключились политики. Через американских дипломатов в Дамаск было передано секретное послание израильского правительства, в котором утверждалось, что в руках израильских спецслужб находятся пятеро высокопоставленных офицеров сирийского генштаба; израильская сторона готова завтра утром обменять на троих пленных летчиков.

Ответ не заставил себя ждать: “…Мы готовы к немедленному обмену пленными…” Однако Голда Меир не спешила со сделкой, понимая, что ухватила сирийцев за уязвимое место. Они предложила вариант тройного обмена: за сирийских офицеров отдать израильских летчиков, содержащихся в сирийских и египетских тюрьмах. Голда Меир полагала, что близкие союзнические отношения между Сирией и Египтом будут способствовать освобождению всех военнопленных, однако Насер наотрез отказался участвовать в переговорах. В итоге израильтяне были вынуждены согласиться на обмен только троих летчиков, удерживаемых в Сирии.

Переговоры начинали принимать затяжной характер. Время было упущено как для Иерусалима, так и для Дамаска. Сирийцы прекрасно понимали, что в руках израильтян оказалась важнейшая стратегическая информация, и не торопились с возвращением своих офицеров. Когда уже начало казаться, что операция “Аргаз-3” не достигла своих первоначальных целей, а лишь позволила получить важнейшую разведывательную информацию, сирийская сторона неожиданно согласилась на обмен военнопленными. Спустя восемь месяцев после операции “Аргаз-3”, 3 июня 1973 года, капитан Пинии Нахмани, капитан Гидон Маген и лейтенант Боаз Эйтан были обменены на пятерых высокопоставленных сирийских офицеров и 46 сирийских солдат. В сирийском плену, в нечеловеческих условиях израильские летчики провели более трех лет. Только прямое вмешательство “Сайерет Маткаль” помогло вернуть их домой.

[1] Аргаз – ящик (иврит).

[2] Митбахон – маленькая кухня (иврит). Голда Меир имела обыкновение собирать узкий кабинет министров у себя дома на маленькой кухне для решения наиболее щепетильных вопросов. 

	Политика 54 Общество 63 Культура 20 Экономика 15 История международных отношений 20 Речи и выступления 11 Образование 4
	Светская хроника 4 Ближний Восток 8 Япония и Россия 2 Выборы 3 Юбилей 1 Здоровье 4 Болонский процесс 1 МАГАТЭ 1 Безопасность 3 Благотворительность 3

Горячие темы:
Светская хроника | Ближний Восток | Япония и Россия | Выборы | Юбилей | Здоровье | Болонский процесс | МАГАТЭ | Безопасность | Благотворительность |